Любовь и баксы
Шрифт:
Толян и Морж сидели в квартире Лины уже целый час, причем в полной темноте, потому что, после того как Стасик с Боярином увезли американцев, Толян сообразил, что свет нужно погасить, а то рыжая может увидеть освещенные окна и сесть на измену. Может ведь и ментов вызвать…
Из прихожей послышался звук поворачивающегося в замке ключа.
Толян бросил дымящуюся сигарету в вазу и вскочил с дивана. Морж последовал его примеру и прошептал:
– Правильно, что мы свет выключили. Сейчас возьмем ее, как зайчика.
– Только тихо, - ответил Толян.
– Не суетись
Они встали по обе стороны прикрытой двери, которая вела из гостиной в прихожую и прислушались. Но из прихожей почему-то доносились совсем другие звуки. Было совершенно ясно, что в квартиру вошла вовсе не одна девушка, а даже совсем наоборот - несколько увесистых мужчин.
Морж с удивлением посмотрел на Толяна и сказал:
– Так это братки вернулись! И уверенно распахнул дверь.
Из прихожей тут же раздался резкий окрик:
– На пол! Лежать!
В комнату ворвались четверо мужчин в спецназовских масках, но в обычной одежде. Они моментально повалили Моржа и Толяна на пол и, завернув им руки за спину, заковали в браслеты. После этого братков поставили на ноги и оперативно вывели из квартиры.
Один из налетчиков аккуратно запер за собой дверь и, подгоняемые пинками и угрожающими репликами, ничего не понимающие Толян и Морж выскочили на улицу.
Там стоял медицинский микроавтобус с мигалкой и сиреной, дверь его была распахнута, и братков сноровисто запихали внутрь и бросили на пол. Похитители уселись на приделанные к стенкам сиденья, и автобус рванул с места.
С момента захвата прошло не более двух-трех минут, и Морж, который наконец обрел дар речи, спросил:
– А что такое? Вы вообще кто? Мы же ничего не сделали!
Одна из масок, серого цвета, повернулась к нему и ответила:
– А если бы мы не пришли, вы бы тоже ничего не сделали?
Другая маска, черная, засмеялась и сказала хриплым голосом:
– А может, они и на самом деле ничего не делали? Просто сидели в темноте вдвоем. Может, они просто тихие безобидные пидары, сидели себе, миловались, а мы их так грубо и совсем не женственно повязали. Тебе не стыдно, Витек?
И черная маска пихнула серую локтем. Серая заржала и, лягнув Моржа в бок, спросила:
– Ну как, минет делали?
Морж промолчал, чувствуя, что дело пахнет очень нехорошо.
– А если не делали, то еще сделаете. Сначала ты ему, а потом он тебе. А мы это на видео заснимем и Желваку на память подарим.
Морж промолчал, Толян тоже. Сказать было нечего.
"Гелентваген" Графа медленно подкатил к тому самому дому на Бухарестской, где Лина некогда томилась в бандитском плену и с ужасом ждала, когда по ее душу приедет страшный маньяк Некрофил, который, как сказал Желвак, любит сначала убить женщину, а потом изнасиловать ее.
Когда Граф и Желвак вышли из машины, в кармане Желвака снова задрожала трубка. Извинившись перед Графом, Желвак отошел в сторонку и недовольно сказал в трубку:
– Ну что, другого времени нет?
Ему ответил уже знакомый
– Нет и не будет. Слушай меня, урка уголовный, и молчи, пока я не закончу. Еще одно движение в сторону Лины, и ты - труп. Обещаю. И вообще - почему ты так упорно ищешь приключения на свою жопу? Объясни, что тебе нужно от этой девушки?
Желвак воровато оглянулся в сторону Графа, делавшего вид, будто его совершенно не интересует, кто звонит, и, понизив голос, раздраженно ответил:
– А потому что она моего сотрудника убила, Червонца. Прямо в больнице.
Граф стоял спиной к Желваку, но услышал его слова и едва заметно улыбнулся.
– А моих братков так просто убивать никому не можно, - продолжал Желвак.
– Она, зазноба твоя рыжая, и Червонца убила, и бабу его, Бастинду. Это же беспредел!
– А я тебе говорю, оставь ее, - настойчиво повторил Артур.
– Хватит играть в понятия. И Червонец твой, и баба его - просто расходный материал. Я же тебе уже говорил, что такой швали вокруг тебя - как грязи. Ты себе таких целый эшелон найдешь, если нужно будет. А портить со мной отношения неумно. Будь деловым человеком, послушайся меня.
Артур говорил убедительно и дружелюбно.
– Ты - бандит, я - спец, - продолжал Артур, - у каждого из нас своя дорога, но случаются и перекрестки. Так вот, нужно делать так, чтобы мы на этих перекрестках друг другу ручкой делали, а не из стволов палили. Понимаешь?
– Да понимаю я, понимаю.
– Желвак и в самом деле понимал, что переть на этого странного Артура не резон.
– Ладно. Хрен с ним, с Червонцем. Но у меня к этой твоей Лине и посерьезнее дело есть.
– Посерьезнее, говоришь?
– Артур на секунду задумался, потом, усмехнувшись, спросил: - Посерьезнее? А ты случайно не из-за медальона ее ищешь?
– Из-за медальона, - озадаченно подтвердил Желвак.
– А откуда ты знаешь?
Услышав про медальон, стоявший спиной к Желваку Граф поднял брови.
– Ну, мало ли что я знаю, - туманно ответил Артур.
– Я, между прочим, знаю, что медальона уже нет.
– То есть как это нет?
– возмутился Желвак.
– Что значит - нет?
– А то и значит, - спокойно ответил Артур.
– Медальон на дне Финского залива, и его теперь не найдет никто.
– Врешь, мент поганый!
– сорвался Желвак.
– Слышь, ты, Артур, или как тебя там, ты мне лапшу на уши не вешай! Разводи кого-нибудь попроще, понял?
И он со злостью нажал на кнопку, прервав связь.
– Кто это вас так разозлил?
– с невинным видом поинтересовался Граф.
– Да так, есть один… - неохотно ответил Желвак, убирая трубку в карман.
– А при чем тут медальон?
– Да он говорит, что медальона нет, - неохотно ответил Желвак.
– Врет, собака, сам, наверное, хочет заграбастать все…
– А может, и правда - нет?
– задумчиво произнес Граф, глядя на небо.
– Как его звать - Артуром?
Сам он, конечно, уже знал от Артура, что медальон пропал, но про Финский залив Артур ему не сказал, а Желвак тоже умолчал об этой немаловажной подробности.