Любовь и бытовая магия
Шрифт:
Не знаю насчёт качества стен, но учебная часть представляла собой стандартное одноэтажное здание с пристройкой, где размещалось отделение связи. Туда я сперва и направилась, отдав письмо служащему. Пересылка была мгновенной: все-таки магия — вещь чудесная, но ответ придется подождать несколько дней. Поблагодарив мага-отправителя, я перешла в основной корпус, где уставшая от жизни дама выдала мне свод правил Академии, методичку и расписание занятий. По всему выходило, что работать мне всю неделю, как проклятой. Видимо, обрадованный появлением штатного бытового мага, ректор решил оторваться по полной, добавив мои лекции всем, кому возможно. Вот сердцем чувствую: это ещё не последняя
— С дороги, деревенщина, что вылупилась.
Это был удар. Мой идеал оказался с изъяном. Я стояла оглушенная, и на ум приходили только мудрые слова тётушки: " Главное в конфетке совсем не обёртка", ну и нецензурная лексика. Во мне умирало возвышенное, трепетное чувство прекрасного, оставляя после себя глубокое разочарование. Глядя вслед прошедшей женщине, хотелось только по-детски обиженно спросить: " Ну почему? Как же так?"
— Это Талхиль Бронс, наша стихийница. Извините ее, она не со зла, расстроилась просто, что ректор опять не выполнил обещание насчёт постройки дополнительного корпуса для занятий, — в мои страдания вклинился звонкий, будто колокольчик, голос.
Я не сразу заметила, что вошедших было две, сосредоточившись на чудном видении, и теперь обратила внимание на говорящую, которая, немного смущаясь, обращалась ко мне.
— Я — Парма Крукс, преподаю лекарское дело. А вы, я вижу, новая учительница? — и она обаятельно мне улыбнулась, протягивая тоненькую руку, которую я осторожно пожала. По сравнению со своей спутницей, девушка выглядела невзрачной простушкой: совсем молоденькая, с острым веснушчатым личиком и тёплыми карими глазами, но ее живая мимика подкупала. Чем дольше я на нее смотрела, тем больше симпатии она вызывала, и я дружелюбно ответила:
— Приятно познакомиться. Я — Лялянара Вэлис, буду преподавать бытовую магию.
— О, — протянула Парма, — ректор давно мечтал о бытовом маге, даже в местный храм подношения приносил. Пол Академии ухахатывалась, глядя, как он шел, бормоча, уговаривая себя расстаться с деньгами. По слухам, даже со жрецом торговался и возмущался, что дорого берут, — захихикала девушка, прикрывая рот ладошкой. — Вы уже устроились? Здесь замечательные домики! — лучилась оптимизмом магичка. — Я вот раньше работала в Академии на Тэлге, так там расселяли по четверо в комнате, а здесь — красота. Правда? — вопросительно заглянула она мне в глаза. — А ещё здесь замечательно кормят! Обязательно загляните в нашу столовую, не ту, которая для студентов, а отдельную, для педагогов! Она находится недалеко от приемной ректора, — продолжала с восторгом знакомить меня с местными благами Парма.
"Само собой, — подумала я, — странно, что не в самой приемной, так как, судя по брюшку, мэтр Кориус был не прочь хорошо покушать."
— Парма, чего ты там застряла? Пошли скорее, — раздался визгливый голос красотки, противно тянущий гласные, — нашла на кого время тратить.
—
— Сколько раз просить, не сокращай мое имя, — с негодованием приказала стихийница. Я из благородного древнего рода, и зовут меня Талхиль, в честь усопшей королевы Золотой эры, — и, нетерпеливо постукивая каблуком, поторопила подругу: — Мы уже опаздываем! Оставь это жалкое недоразумение — сама разберется, — бросила магичка, даже не беспокоясь, что мне слышны ее обидные слова.
Я же про себя подумала, что друзьями мы точно не станем. Может, имя у нее и аристократическое, но ведёт она себя как базарная торговка.
— Обязательно приходите сегодня в семь в столовую, — шепнула мне на прощанье Парма. — У нас есть традиция собираться на вечернее чаепитие, — и, отвернувшись, она закричала вслед ушедшей подруге: — Подожди, я уже бегу.
Миг — и она исчезла за поворотом.
— Обязательно приду, — отозвалась я вслед, — особенно, когда так приглашают.
Мне тоже нужно было поторопиться: встреча с боевиком была не за горами.
В город!
Заскочив домой, я оставила бумаги и захватила деньги. Тетушка всегда боялась мелких воришек, хотя в моем городе с преступностью было туго. Последнего домушника изловили лет пять назад, и то он оказался залетным, приехавшим к родственникам на постой. Местные хорошо друг друга знали и верили в человеческую порядочность, оставляя открытыми входные двери, потому как все понимали: если кому-нибудь взбредёт в голову воспользоваться доверчивостью соседа, тому грозит не просто тюремное заключение — пинать его будут единодушно все добропорядочные граждане в праведном порыве возмущения. Юдит же приехала издалека и все ещё надеялась на встречу с криминальными элементами, поэтому, выходя в город, она прятала деньги в нательное белье на своей необъятной груди. При этом она любила приговаривать, что "деньги — это враги, от которых стоит скорее избавиться, но, пока они с тобой, держать их надо как можно ближе".
Я, подумав, все же не стала предпринимать тетушкины меры предосторожности: рядом с боевиком мне никакие воры не грозят, поэтому положила кошелек в любимую кожаную сумочку. Список для покупок я составила заранее и теперь точно знала, что мне понадобятся канцтовары, материал для будущей одежды, продукты и обувь.
Капелька любимых цветочных духов, и я, послав портрету Киприото воздушный поцелуй, выпорхнула из дома.
Мэтр уже ожидал меня у ворот, прячась от жары в тени высоких деревьев. Он одобрительно оглядел мой наряд, стараясь не сильно глядеть в область декольте, кокетливо прикрытую прозрачной вставкой.
— Прекрасно выглядите, госпожа Вэлис, — сделал мне комплимент боевик, и я зарделась от удовольствия.
— Можете называть меня Ляля. Мне так привычнее, — отозвалась я. — Ещё раз огромное спасибо за вашу помощь. Не вмешайся вы вчера, не знаю, чем бы все закончилось.
— Не стоит благодарности. Мне было не сложно, — ответил боевик. — Я уже провел воспитательно — разъяснительную работу среди своих студентов. Думаю, ни сил, ни желания обижать девушек у них не возникнет ещё долгое время.
— Могу представить. Надеюсь, все живы, — попыталась пошутить я, на что маг серьезно сказал:
— Все строго наказаны. Мужчина должен заботиться о слабых, а не упиваться властью и наслаждаться чужой беспомощностью. На каждую силу всегда найдется противодействие, а за свои поступки надо платить: чем быстрее молодые маги усвоят эту истину, тем лучше для них. И ещё, — внезапно сказал боевик, — буду благодарен, если вы станете меня звать по имени.
— Договорились, Квит, — и я легонько хлопнула его по плечу, как старого знакомого.