Любовь и Хоккей

Джей Монти

Я слышу, как мой отец и Нико суетятся вокруг, набирают номер телефона и приглушенные голоса, но единственное, что кажется ясным, это Аурелия. Запах крови пронизывает мою душу, я никогда его не забуду. Никогда. Здесь так много гребаной крови. Это все на моем платье, на моих руках, на полу. Откуда, черт возьми, здесь столько крови? Я даже не могу сказать, мокрое ли у меня лицо от слез или от заливающей нас красной жидкости.

— Риггс, посмотри на меня, Риггс? Пожалуйста, посмотри на меня, - тихо говорю я, кладу голову ей на лоб, дрожа от слез. Как я могла быть такой эгоисткой? Настолько чертовски слепа, что не видела,

как она боролась? Были ли какие-то знаки? Пыталась ли она сказать мне? Неужели я была настолько поглощена своим собственным дерьмом, что не заметила, что самому близкому человеку в мире было больно?

Она все время была такой золотистой, а теперь такая холодная. Как лед. Она смотрит на меня водянистыми глазами, такими, что все, что я вижу, - это темнота внутри них. Столько страданий, бездна боли и ненависти к себе. Я кашляю от крика, который разрывает мое тело. Ее глаза то открывались, то закрывались. Она постепенно проигрывает битву, которую не хочет выиграть.

— Риггс, поговори со мной, пожалуйста, хорошо? Просто поговори со мной.
– Я пытаюсь не дать ей уснуть, пока не прибудет помощь. Почему они, блядь, до сих пор не здесь? Ее дыхание настолько поверхностное, что я бы даже не подумала, что это дыхание.

— Я-я просто х-хочу что-то почувствовать, Салли, - шепчет она. Еще больше слез вытекает из ее глаз. Я прижимаюсь своим лбом к ее лбу, пытаясь влить свою любовь, свою жизнь в ее тело. — Я не могу даже когда-либо чувствовать что-либо...

Кровь повсюду, на нас обеих, она окружает нас в этот момент. Ее сердцебиение становится все медленнее и медленнее с каждой секундой. Сопли и слезы смешиваются у меня на лице, и я не могу их вытереть. Я не хочу их вытирать. Я просто продолжаю сжимать ее запястья. Мои руки сводит судорогой, но я не смею отпустить их. Я не могу отпустить тебя. Я не хочу выпускать ее из виду. Я должна спасти ее.

— Я не могу пошевелить пальцами, С-Салли. Я... я не чувствую... я ничего не чувствую! - Она пытается кричать, но получаются только звуки, которые ты едва можешь понять. Ее тело так спокойно под моим дрожащим телом. — Почему я ничего не чувствую...
– зовет она меня. Она умоляет меня дать ей ответ, ответ на вопрос, который я не могу понять.

Аурелия всегда чувствовала все так смело, так яростно. Ее эмоции всегда были настолько очевидны, что не имело значения, какие именно. Когда она была счастлива, она летала. Когда она злилась, это было взрывоопасно. Когда ей было грустно, она спала. Как я могла этого не заметить? Почему? Я никогда не замечала, что, возможно, она компенсировала это, что, возможно, я проглядела знаки, предупреждение о том, что она собирается это сделать.

— Я знаю, Аурелия, - кричу я, пытаясь дышать. — Я знаю, хорошо? Послушай, не отказывайся от меня.
– Еще один всхлип сотрясает мое тело. — Пожалуйста, пожалуйста, не уходи, хорошо?
– Я качаю головой, не желая даже думать о мире, в котором ее не было. — Ты не собираешься уходить, хорошо? С тобой все будет в порядке. Это ты и я, бей или умри. — Я делаю паузу, сглатывая, пытаясь выдавить из себя слова.

— Помнишь, когда мы были детьми, я поцарапала колено, катаясь на велосипеде?
– Я киваю головой вверх и вниз. — Ты сказала мне позволить тебе помочь мне, и отнесла меня домой. Позволь мне помочь тебе. Пожалуйста, просто держись и позволь мне помочь тебе.
– Она пытается

улыбнуться, но у нее так слабо получается. Это даже выглядело ненастоящим. Может быть, мне это просто показалось.

Я слышала шум позади себя, крики людей, но все, что я могла видеть, все, на чем я была сосредоточена, была Аурелия.

Она плакала с безнадежным рыданием:

— Я... мне холодно.

Я закрыла глаза, позволяя еще большему количеству слез пролиться. Заставляю себя открыть глаза. Я должна была быть сильной ради нее. Если она умрет прямо здесь, то уйдет, глядя на того, кто ее любит.

— Я знаю, Аурелия, я знаю, - повторяю я, снова и снова, в истерике. Все вокруг нас двигалось со скоростью света, но мы двигались как в замедленной съемке. Наши глаза встретились, и я подумала о том времени, когда мы кружились посреди дороги. Вот на что это было похоже - кружиться, кружиться и кружиться…

— Мэм, вы должны подвинуться, нам нужно добраться до нее!
– Я слышу крики надо мной. Голоса, доносящиеся со всех сторон. Ее глаза закрываются, они трепещут, а сердцебиение замедляется еще больше. Кончиками пальцев я чувствую, как ее пульс останавливается. Я физически ощущаю момент, когда она умирает. Я кричу, я чувствую это. Кричу до тех пор, пока у меня не пересохнет горло. Я яростно качаю головой, снова и снова повторяя слово ‘нет’. Все как в тумане. Я слышу крики, но они все сливаются вместе.

Я вижу проблеск нас самих. Все наши воспоминания разворачиваются перед моими глазами, миниатюрный клип всех наших совместных достижений. Она никогда больше не будет смеяться со мной, спорить со мной о том, какое телешоу смотреть. Мы не сможем состариться вместе. Она не станет матерью и не увидит, как вырастут мои дети. Она больше никогда не проснется…

— Эй! Хороший удар!
– Я шлепаю ее по спине и сажусь на скамейку рядом с ней. Аурелия была тихой, она никогда не разговаривала с большим количеством людей, но мне всегда казалось, что ее волосы похожи на волосы Барби. Я взяла за правило разговаривать с ней каждый день. Мой отец сказал, что ей просто нужен друг.

– Твои волосы похожи на львиную гриву. - Она даже не смотрит на меня, просто наблюдает за остальной частью нашей команды на льду.

Я тихо смеюсь, дергая себя за один из своих локонов.

— Я знаю. Хотя это круто, мне нравятся кудряшки.

— Почему ты продолжаешь со мной разговаривать?
– огрызается она, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. Я пожимаю плечами, улыбаясь. У меня не хватало переднего зуба, но мне было все равно.

— Я хочу быть твоим другом!

Она усмехается:

— Другом?

— Да, мы можем вместе есть хот-доги, играть в хоккей, и у меня дома есть действительно классный автомат для игры в пинбол!

Легкая улыбка появляется на ее маленьком рту, но она пытается скрыть это, пожимая плечами.

— Думаю, это звучит довольно круто. Мы еще должны купить мороженое!