Любовь на Бродвее

Марти Беверли

— И ты знаешь, что чувствую я?

— Да. Ты любишь меня. Я давно знаю это, Джаффи.

Ты замечательная актриса, но не со мной, особенно в те моменты, когда ты теряешь бдительность. — Он прикоснулся ладонью к ее щеке. — Я не пойму, почему ты полюбила меня, когда могла бы выбрать любого мужчину Америки, но точно знаю: ты любишь меня.

Джаффи положила пальцы поверх его ладони.

— Я дала согласие Полу выйти за него замуж лишь после того, как узнала, что ты женат.

Мэтт убрал свою руку.

— Понимаю. Я знал, что он давно уговаривал

тебя, Пол сам говорил мне об этом. Я удивился, почему ты в конце концов согласилась. — Он отвернулся, потому что не мог смотреть ей в глаза. — Джаффи, все в порядке, не так ли? Все будет хорошо, он ужасно любит тебя.

— Надеюсь, но сейчас не хочу думать об этом. — Она встала перед ним и подняла лицо. — Поцелуй меня, Мэтт.

Он поцеловал ее медленным нежным поцелуем, и они долго не могли оторваться друг от друга.

— Вот и все, — сказал он, когда они прервали поцелуй. — На этом все кончено, Джаффи. Я не могу оставить Пэтси. Никогда. Я не смог бы жить в согласии с самим собой, если бы сделал это. Мне никогда не хотелось заводить обычный роман с тобой, чтобы урывками встречаться в различных местах и прятаться от всех. Не хочу этого и сейчас. Я на десять лет старше тебя и по горло насмотрелся на такие вещи. Не могу допустить, чтобы ты скатилась до этого.

Они молча постояли несколько секунд, не касаясь друг друга, разделенные всего несколькими дюймами и пропастью, которую невозможно было преодолеть.

— Я хочу поплавать, — сказала Джаффи, задыхаясь от внезапно нахлынувшей жары. Она сбросила одежду и, оставив ее на песке, бросилась в море. Через несколько мгновений Мэтт оказался рядом с ней, и они плавали вместе, в едином такте взмахивая руками. Наконец Джаффи устала и перевернулась на спину, неподвижно держась на воде.

— Ты такая красивая, — прошептал Мэтт. — О Боже, Джаффи, ты так дьявольски хороша.

Он снова поцеловал ее. На этот раз не так осторожно, а с затаенной жаждой, которая так долго мучила их обоих. Джаффи прижалась к нему, обхватила ногами его туловище и раскрыла губы, чтобы как можно полнее ощутить его. Внезапно по воде всего в нескольких футах от них скользнул луч света.

Мэтт отпрянул назад:

— Что за черт?

— Не знаю.

Они внимательно посмотрели на горизонт.

— Это катер, — прошептал Мэтт. — Слева. Видишь?

— Да, во всяком случае, очертания. Кто это? Думаешь, рыбаки?

— Нет, не думаю. Рыбаки не ходят так тихо, без огней, и не проверяют берег прожектором.

— О, — тихо произнесла она. — Понимаю.

— Наркотики, оружие или деньги. Они движутся сюда. Не шуми, держись на воде и старайся не плескаться. Если они направят прожектор в нашу сторону, мы нырнем и будем надеяться, что они пройдут мимо, прежде чем у нас кончится дыхание.

— Сантьяго? — Джаффи произнесла это неуверенно и была благодарна темноте и воде, которые так сблизили ее с Мэттом.

— Нет причины так думать. Высадка на пустынном берегу рядом с клиникой, полной людей, может привлечь внимание.

Джаффи не ответила, так

как на катере что-то происходило. Они спустили шлюпку, и два человека начали грести к берегу. Мужчины вытащили свое маленькое судно на берег, спрятали его в дюнах и отправились пешком. Если они и несли что-нибудь, то, вероятно, небольшой или хорошо спрятанный предмет, который трудно было заметить. «Больше, чем хлебница, — подумала Джаффи. — Нет, не больше цветочного горшка».

— Что делать с одеждой? Они на берегу.

— На другом конце. И они ничего не ищут. Нам лучше помолчать. Голоса хорошо разносятся по воде.

Прошло несколько минут. Наконец они увидели, что катер начал отходить. Он по-прежнему не зажигал огней, и на горизонте были видны только его очертания.

Он двигался очень тихо, с едва слышным глухим гудением, которое можно было различить только потому, что они прислушивались к нему.

— Они чем-то укутали двигатель, — сказал Мэтт.

— Куда они направляются?

— Бог знает. Они, вероятно, договорились с теми парнями в шлюпке о времени встречи и будут ждать их вдали от берега. — Катер скрылся из виду. Мэтт и Джаффи снова остались одни. — Вперед, — сказал он. — Надо поскорее убраться отсюда.

Они поплыли к берегу, отыскали свою одежду и поспешили по тропинке к калитке в стене из самана. Калитка находилась в том же положении, в каком они оставили ее. Не было никаких признаков того, что люди из шлюпки вошли сюда перед ними.

Мэтт сопровождал Джаффи, пока они шли по дорожкам в саду доктора Сантьяго в поисках ее домика.

Один раз они едва не наткнулись на охранника, но, к счастью, тот не заметил их. К тому времени когда Джаффи увидела номер тридцать четыре на своей двери, уже почти наступило утро. На востоке алела заря.

— Входи, — прошептала она.

— Нет, Джаффи, это нехорошо. Потом будет обоим неприятно. Кроме того, уже пора делать Пэтси укол.

Обычно это бывает до завтрака. Укол довольно болезненный, и я должен быть с нею. — Он наклонился и поцеловал Джаффи в лоб.

— Я буду здесь до вечера четверга. Мы могли бы пойти на пляж завтра ночью. — Она не чувствовала стыда, ей хотелось быть с ним, а все остальное не волновало.

— Нет, — повторил он. — Нет. Увидимся в Нью-Йорке на следующей неделе. Только по делу.

Она взяла его за руку, чтобы задержать его:

— Мэтт, я надеюсь, инъекции помогут Пэтси. Я действительно так думаю.

— Знаю. Спокойной ночи, милая принцесса.

— Милый принц, — повторила она, стараясь улыбнуться. — Не надо смущать меня, Мэтт. После всего, что было сказано.

— Не буду, Джаффи. Никогда.

* * *

Несколько лет спустя — после того как выпустили кишки Валачи, крестным отцом стал Марио Пазо, и вся страна узнала, что такое мафия и «Коза ностра». После того как прошло некоторое время со дня похорон Джаффи Кейн в Швейцарии, один из немногочисленных посетителей бара в Лас-Вегасе рассказывал приятелю об этой давно минувшей ночи.