Любовь на краю света
Шрифт:
«Прежде чем мы объявим о своей помолвке и начнем приготовления к свадьбе», — мысленно продолжила Элиза.
Она состроила унылую гримаску.
— Это верно.
— Но раз уж все согласились дать нам время, возможно, нам стоит этим воспользоваться.
Ступив на дорожку, бегущую вдоль берега реки, Элиза вопросительно подняла брови.
— Что у вас на уме?
Джереми немного помолчал, затем произнес:
— Расскажите мне о ваших любимых деревьях, цветах, красках, музыке, обо всем, что вам нравится.
Элиза рассмеялась, перечислила все, что смогла припомнить,
Бредя по тропинке к озеру, они признавались друг другу в своих пристрастиях и антипатиях, делились предпочтениями и наблюдениями. Джереми с удивлением обнаружил, что вопросы и ответы легко слетают у него с языка. Он никогда не был силен в задушевных беседах с молодыми дамами, но… с этой леди Джереми собирался провести остаток жизни, ему не было нужды осторожничать, подбирая слова.
К чему он действительно стремился, так это узнать о ней больше, хотя самое главное он, пожалуй, уже знал. Он знал, что ему нравится смех Элизы, а при виде ее лукавой легкой улыбки, предназначенной ему одному, он чувствует себя королем. Но Джереми внимательно выслушивал ее ответы, жадно ловя каждое слово…
Ища дорогу к ее сердцу.
«Должно быть, это и есть ухаживание».
Поймав себя на этой мысли, Джереми на мгновение замер. Да, он пытался очаровать Элизу, с пылом и страстью влюбленного… потому что этого требовала какая-то часть его существа, неведомая прежде, дремавшая долгие годы и пробудившаяся лишь недавно, в тревожные дни опасности. В душе Джереми знал: брачный союз по взаимному соглашению не для Элизы, она достойна большего.
Осознав, что старается завоевать расположение Элизы, будто страстный поклонник, Джереми неожиданно для себя самого не остановился, но продолжил эту захватывающую игру. Он находил в ней неизъяснимое удовольствие. Его охватило желание покорить свою даму, вскружить ей голову, позабавить ее, поразить. И ему это удавалось.
Элиза отвечала открыто и свободно, без всякого жеманства. Глаза ее смеялись, лицо светилось радостью. Дойдя до озера, гуляющая пара побрела вдоль берега под склоненными ветвями ив, медленно удаляясь от дома.
Элиза чувствовала себя околдованной, завороженной. Взяв Джереми под руку и шагая рядом с ним, она принялась расспрашивать его о дядюшке Хамфри, попросила описать дом, в котором они жили с дядей. Джереми подробно обо всем рассказал, не упустив ни единой мелочи. И все же Элиза заметила весьма существенный пробел в его повествовании. Она удивленно подняла брови.
— А как же библиотека?
Джереми вздрогнул, лицо его скривилось.
— На самом деле их две. Я превратил бывшую оранжерею в гостиную, а из гостиной сделал себе кабинет.
Элиза быстро спросила:
— Так ваша новая гостиная выходит теперь окнами в сад?
Джереми настороженно кивнул.
Элиза улыбнулась, прижавшись к его плечу.
— Знаете, теперь это необычайно модно.
— Правда? — Джереми недоверчиво нахмурился. — Вы это только что выдумали?
Элиза рассмеялась, качая головой:
— Нет, правда. Об этом пишут во всех дамских журналах. Это последнее веяние моды.
— Хм. — У Джереми просветлело лицо. — Что
— Наверное, он будет горд.
— Не сомневаюсь.
Они продолжали обмениваться шутливыми замечаниями, добродушно подтрунивая друг над другом, но не теряя потаенной нити разговора, значимой для них обоих. От Элизы не укрылось, что Джереми избрал форму легкой, непринужденной беседы, чтобы рассказать о себе и узнать как можно больше о ней.
Спасаясь от преследований лэрда и его наемника, они многое не успели поведать друг другу.
Джереми не было нужды раскрываться перед Элизой, описывая свою жизнь, подробно останавливаясь на незаметных, но важных мелочах, составлявших ее суть.
Элиза вовсе не требовала от него подобной откровенности, как не ждала, что он проявит интерес к ее прошлому. И все же он с жадностью расспрашивал о ее жизни. Его интерес был искренним, неподдельным. То был интерес ученого, поглощенного исследованием необъяснимой загадки. Оказавшись объектом столь пристального внимания, Элиза почувствовала непривычное волнение. Никогда прежде она не испытывала такого захватывающего ощущения.
Зная, что Джереми ведет замкнутую жизнь ученого вдали от светских развлечений, Элиза не ожидала, что он станет ухаживать за ней, пытаясь понравиться. Его неожиданная галантность покорила ее.
Обойдя вокруг озера, они направились к замку. Глядя на увенчанную башенками крепость, Джереми вздохнул:
— Должен признаться, мне ничего не известно о помолвках. Понятия не имею, что от нас требуется. Это делается прилюдно или наедине? — Он покосился на Элизу. — Вы не знаете?
Элиза посмотрела ему в глаза.
Итак, Джереми перешел от абстрактных рассуждений к действиям, тем же легким, непринужденным тоном заговорив о вопросах, требовавших разрешения.
— Я кое-что знаю, — проговорила она. — Вначале помещают объявление в «Газетт». Существует расхожая формулировка.
— А потом?
Элиза тяжело вздохнула, словно ей не хватало воздуха.
— Это во многом зависит от того, что мы решим, какой путь выберем.
Джереми недоуменно нахмурился, и Элизе пришлось объяснить:
— Наше поведение после выхода объявления в «Газетт» послужит своего рода сигналом обществу… покажет, на чем будет основан наш брак. — Справившись с волнением, она продолжила спокойным, будничным тоном: — В обстоятельствах, подобных нашим, все обычно ожидают, что за объявлением в «Газетт» последует тихая свадьба в узком кругу семьи и близких друзей.
— А-а, — протянул Джереми и, подняв голову, принялся рассматривать зубцы на стене башни.
Не видя его лица, его глаз, Элиза не могла угадать, о чем он думает. И все же она должна была знать. Слишком многое от этого зависело. Когда-то они решили не задумываться о мнении света и предоставить событиям идти своим чередом. Теперь настало время принять решение.
Станет ли их союз браком по любви? Сумеют ли они воспользоваться драгоценным даром судьбы или упустят свое счастье? Отступят, предпочтя безопасное соглашение, предписанное законами высшего общества?