Любовь не по правилам
Шрифт:
— Простите, Маша, мне мою туговатость, — вежливо, чувствуя ее нарастающее раздражение, попытался всё же прояснить для себя Виталий. — Чего именно вы не знаете и не понимаете?
— Жизни я, Виталий, не знаю. В частности — я не понимаю, что такое любовь, счастливая семейная жизнь, гармоничные отношения между мужчиной и женщиной, — терпение она потихоньку теряла всё-таки. — И теперь я уже не уверена, узнаю ли я это когда-нибудь.
— То есть, вы называетесь «Счастливая пара», не только помогаете людям найти друг друга для создания такой вот пары, а также консультируете их
Собственно, если ты, Маша, не хочешь устроить парню истерику и, как говорил Жванецкий, «упасть, завыть, заорать матерно, в общем, уйти от ответа», то тебе пора разговор прекращать, настойчиво подсказывал её внутренний голос.
— Представляете, Виталий, вот так бывает. Обманывала честной народ целых 5 лет. Мошенница, как есть. Но вы не волнуйтесь, я в ближайшее время с этим завязываю. Меня, можно сказать, бог наказал. Заболела я, буду лечиться. Не до работы мне.
В ответ из трубки — опять тишина.
— Пришлите мне, пожалуйста, смс-кой ваш почтовый адрес. Я вам отправлю по почте диктофон с записями. Возможно, они вам пригодятся, — Маша воспользовалась растерянностью собеседника, чтобы закруглить беседу. — Извините, не хотела вас подвести. Всего хорошего, удачи в творчестве! кнigoed.нет
Удивительно, как пришедшие в твою жизнь большие проблемы помогают разобраться с тем, по поводу чего стоит нервничать, а на что можно забить. Вот на мнение Виталия обо всём происходящем вполне можно не обращать внимания. А раньше бы страдала, переживала, рефлексировала. А теперь — просто плевать.
В дверь палаты робко постучали. Затем дверь, не дожидаясь Машиной реакции на стук, открылась — Илья. Смотри-ка, вернулся. Интересно, какие теперь будут претензии?
— Извини, а? Не обижайся. Мне стыдно. Ты болеешь, еще не отошла после операции такой тяжелой, а тут я со своими претензиями, — он стоял у входа в палату, робко смотрел на нее, как нашкодивший котенок.
— Заходи уж, Отелло, — побурчала будто бы недовольно Маша. На самом деле, она была очень рада, что Илья вернулся. И даже более того: она боялась, что он может уйти и больше не вернуться. Он ей, кажется, стал очень нужен за последнее время.
Он засмеялся в ответ. Классно он всё-таки смеется, подумала Маша: голова красивой лепки, которую совершенно не портит её лысость, склоняется чуть вбок, смех свободный, красивым мужским баритоном разносится по палате.
— У меня есть оправдывающая мое дурно поведение причина.
— Надо же! И какая это причина?
— Я пережил с утра неприятную беседу.
— Кто посмел расстроить звезду российской адвокатуры?
— Не смейся. Правда, это был серьезный и неприятный разговор.
По-моему, он очень хочет, чтобы я начала его расспрашивать, догадалась Маша. Но мне и правда интересно. Расспрошу, конечно.
— Ну, не томи уже. Садись, рассказывай.
Очень кстати, что Маше досталась двухместная палата. И то, что соседки по палате у нее так пока и нет. Она тяжело переносила
— Лиля приехала. Пришлось идти, разруливать скандал, — начал свой рассказ Илья.
— Лиля? А кто это, Лиля? — удивилась Маша, услышав незнакомое имя.
— Ну, как, я же рассказывал тебе, — чуть обиженно отреагировал на ее вопрос Илья. — Дочь Светланы Александровны.
— Так она же, воде бы, где то далеко живет, за границей.
— В Аргентине, с мужем-дипломатом. Он приехал сюда на несколько дней, по делам. Она с ним приехала. Пришла к матери, а тут жених и материно замужество — неприятные для нее новости.
— Так а ей-то что за дело? — удивилась Маша. — Ты же мне рассказывал, что Светлана Александровна всё в пользу Лили отписала, ей ничто не угрожает. А с кем мать свою жизнь доживает — так это ее дело. Лили-то в стране все равно нет. Радовалась бы, что мать будет под мужским присмотром. Да и вообще — любовь, позитив, все такое.
— Ну, что ты, — продолжил рассказ Илья. — Такой скандал устроила! Грозила матери судом, принудительной госпитализацией в психиатрическую лечебницу и вообще буйствовала. Пришлось Светлане Александровне меня вызывать на помощь.
Маша заинтересовалась таким сюжетом.
— И как ты? Смог помочь?
— Ну конечно, — с чуть деланной небрежностью заверил Машу Илья. — Пришлось провести изнурительные переговоры, в результате которых высокие стороны смогли прийти к консенсусу. Перемирие заключено, хотя и не без моральных потерь. Светлана Александровна, впрочем, рада: ей было неприятно, что вся эта история происходила втайне от дочери. А теперь все всё знают, никаких тайн.
Да он же хвастается! Точно, хвастается! Хвастается как мальчишка! Какой он все-таки милый, трогательный. И красивый.
Илья тем временем, почувствовав искренний к себе интерес, пересказывал всю историю в лицах. Что сказал он, как возражала его оппонентка. Маша, признаться, не очень слушала. Она рассматривала Илью.
Интересно, могла бы она его полюбить? Да, пожалуй, смогла бы. Она уже, кажется, в него немного влюблена. Он такой… Такой красивый, умный, добрый, смелый. Такой, прямо… Такой, который ей нужен, вот. Только не выйдет у них ничего. На фига ему нужна инвалидка, у которой, скорее всего, никогда не будет детей? Любому мужику продолжения рода хочется, это нормально. Хочется здоровую женщину рядом с собой, а не чужие проблемы в приданое.
Илья почувствовал, что Маша отвлеклась от истории. Он замолчал, посмотрел на нее долгим взглядом. Потом встал со стула, сел на пол и поцеловал Машу.
Красивый, смелый, умный, добрый и потрясающе целуется! И такой вот супермен — рядом с ней!
В палату постучалась медсестра с капельницей. Как не вовремя.
— Ну, ладно, Машунь. Мне пора! Завтра жди, приеду!
Он поцеловал Маше руку, подмигнул и ушел.
— Какой у вас кавалер интересный, — одобрительно сказала Маше медсестра. — Прямо модель. Только вот лысый. Сейчас мужики рано лысеют, не то, что раньше.