Любовь не терпит отлагательств

Никитина Светлана Валерьевна

– Нет, я осуществляю фейс-контроль, - пробухтел здоровый амбал. – Если бы они дрались внутри клуба, охрана непременно бы их разняла.

– Но нам-то, хрупким девушкам, что делать?! – запаниковала я. – Они же поубивают друг друга.

– Ничем не могу помочь, - безо всякого выражения на квадратном лице отрезал охранник. – Здесь можно.

– Что?! Драться или убивать?! Что здесь можно?! – заорала я.

– Отойдите. Я при исполнении, - сухо сказал он.

– Отморозок шкафоподобный! – гаркнула я ему в лицо и, совершенно злая,

бросилась обратно к драчунам.

Подскочив с разбегу, я замахнулась и ударила сумкой Глеба по спине. Потом получил и Пашка. Тут ко мне присоединилась и Маринка.

– Угомонитесь, вы! – заорала я на них. – Что вы не поделили?! Перестаньте! Глеб! Так ты планировал отметить мой день рождения?!

Наконец, парни остановились, тяжело дыша, взмыленные и все еще сверлящие друг друга взглядом. Мы с Мариной их придерживали, чтоб они опять не налетели друг на друга.

– Идем в клуб, - сказала Марина. – У Ирки днюха. Что вы тут устроили?! Решили испортить нам вечер?!

Мы потащили их обратно мимо безразлично пропустившего нас охранника.

– Ладно, все. Все, - сказал Глеб. – Мы больше не будем. Отпусти, Ир!

Он выдернул из моих рук свой локоть.

– Обещаю, не буду горячиться, - сказал Паша Марине.

– Идите за столик! – строго велела она.
– Мы сейчас придем. И чтобы вы были оба в нормальном состоянии! Никаких драк.

– Ладно, ладно, - вяло и нестройно проблеяли они и пошли в зал.

Меня Марина потащила в дамскую комнату.

– Что это они разошлись? – удивилась она, скрываясь в одной из кабинок.

– Надо выяснить, - невесело сказала я, подставляя руки под сенсорный кран.

Побрызгав на лицо водой, я посмотрела на свое усталое отражение в зеркале.

Когда мы вернулись к нашему столику, за ним царили благодать и дружеская атмосфера. Глеб и Паша в обнимку курили кальян, казалось, еще сильнее опьянев, чем прежде. Они уже вовсю общались, похлопывая друг друга по плечу и восклицая: «Вот такой мужик!» и «Это мой братан!».

– Тьфу! Идиоты! – в сердцах сплюнула Марина.

Добиться от них, пьяных и накуренных, что привело к конфликту и что их так скоро примирило, мы так и не смогли, лишь, расстроенные, потащили своих мужчин домой, чтоб они проспались.

Утром я вышла из своей спальни и посмотрела на лежащего на диване в гостиной Глеба. Он, услыхав мои шаги, открыл глаза.

– Ир, - одними губами шевельнул он.

– Чего тебе?
– спросила я без всяких эмоций.

– Дай попить. И от головы что-нибудь. Щас развалится.

– Не хочешь поделиться, что там у вас вчера произошло?

– А что вчера произошло? Я был бы благодарен, если бы ты мне поведала.

– Из-за чего вы с Пашкой подрались? – уточнила я, подавая ему стакан.

– Точно! То-то у меня черепушка трещит.

– Ну так?

– Да ты че? Не помню я ни хрена. Из-за ерунды какой-то. Помню, что потом уже обнимались.

– Даже целовались! –

фыркнула я.

– Че-его? – Глеб даже приподнялся над подушкой.

– Да шучу, расслабься, - вздохнула я и села в кресло.

– Ну тебя на фиг с твоими шутками! Так и поседеть можно!

Я засмеялась. Подумаешь, крошечная месть за испорченный день рождения.

– Ты меня не убьешь за вчерашнее? – заискивающе посмотрел на меня Глеб. – Сильно обижаешься?

– Куда тебя денешь! – вздохнув, я безнадежно махнула на него рукой.

– Ты у меня самая хорошая! – он послал мне воздушный поцелуй.

Я только хмыкнула и включила телевизор.

Преподавательская деятельность и кандидатская степень открывали передо мной все новые горизонты. Первым делом, чтобы опробовать себя в новом качестве и не зависнуть на достигнутом, я издала методичку для нашего ВУЗа. На это у меня ушло четыре месяца – все-таки работа незнакомая. Следующей ступенью я наметила для себя составление собственного учебника, а там, глядишь, еще какие-нибудь научные труды. Но моим далеко идущим планам и замыслам не суждено было сбыться.

С началом поливного сезона Глеб стал чаще избегать со мной встреч, ссылаясь на необходимость ехать на дачу. Причем, такая необходимость могла возникнуть в любое время суток. Даже, когда мы уже лежали в постели и засыпали, мог раздаться звонок мобильного, и Глеб, одеваясь за сорок четыре секунды, вихрем уносился из моей квартиры. Но, как бы ни было все это подозрительно, причин не доверять ему у меня тоже не было. Я иногда общалась с его мамой, и она подтверждала, что Глеб действительно неплохо помогает на даче: все у них вскопано, прополото и полито. Правда, приезжать и заниматься огородом он предпочитал в отсутствие родителей. Но что с того? Я тоже всегда любила убираться в квартире, когда никто не мешал: ни Вовка, ни Маринка, ни Глеб.

С Глебом мы по-прежнему придерживались периода свиданий; жить вместе мы так и не решались. Он заявлял, что не хочет переезжать в квартиру своей девушки – «к ней на шею»; лучше он сначала заработает на свою собственную жилплощадь, съедет от родителей, а уж тогда и поговорим! К моему стыду, я чувствовала только облегчение от того, что он не торопит это событие.

Я открыла глаза и увидела Глеба, который спешно натягивал джинсы. Ночевал он у меня, все-таки, часто.

– Ты куда? – удивилась я.

Посмотрев на часы, демонстрировавшие семь утра, я села на постели.

– На дачу, лапуль. Мама попросила. Она в командировку едет, на консилиум. Говорит, срочно надо полить весь огород. Ну правда, Ирусь, сама видишь, какая жара свалилась.

– Ты надолго? Выходной ведь. Мы вместе хотели его провести.

– Раньше вечера точно не вернусь. Как приеду в город, обязательно позвоню, - он закончил одеваться и чмокнул меня в щеку.

Услыхав стук входной двери, я одернула на себе коротенькую ночнушку и встала с кровати.