Любовь не терпит отлагательств

Никитина Светлана Валерьевна

– Нет, я не могу.

– Где она?! Последний шанс тебе даю! – рявкнул он, разозлившись.

– Она со своей матерью! – гаркнула я не менее зло. – Пишет сейчас заявление в полицейском участке!

– Ах ты сука! – взревел Глеб.

Я рванула с места и побежала прочь, заметив, что он сел в машину, и та погнала за мной. Я петляла дворами, бегая зиг-загами между многоэтажками. «Пятерка», с виду развалюха – развалюхой, резво поспевала за мной.

Нельзя останавливаться! Меня схватят. Затащат внутрь, и поминай, как звали бедную Ируську! Нельзя

останавливаться!

Страх так и дышал мне в спину.

И в этот момент позади меня прозвучал выстрел. Я пискнула от ужаса, но не обернулась, а продолжала бег. Мне ничуть не было любопытно, кто стрелял – водитель или Глеб…

Я дрожащими пальцами набрала номер брата. Трубку он не брал очень долго. Наконец, я услышала отстраненное:

– Алло.

– Вовка! – закричала я, задыхаясь. – Вовка!

– Ира? Что случилось? – удивился он. – Ты бегаешь? Отчего так тяжело дышишь?

– Вовка, я к тебе приеду!

– Приедешь? Но сейчас только конец мая! У тебя что, работа уже закончилась?

– У меня, возможно, жизнь скоро закончится! Жди! Не знаю, когда доберусь! Объясню спешку, когда приеду!

Я выбежала на бульвар, подбежала к автобусной остановке и запрыгнула в маршрутку, которая как раз начала трогаться с места. Пошатнувшись, я ухватилась за поручень, но выронила телефон. Он скатился по ступенькам и скрылся за закрывшейся дверцей, хрустнув под колесом микроавтобуса.

– О нет! – не удержалась я от возгласа беспомощности и нечаянно стукнулась лбом о поручень.

Ругая себя за криворукость, я села на одно из сидений и заплатила за проезд. Порылась в сумке, убедилась, что все документы, удостоверяющие мою личность, при мне и немного успокоилась. По крайней мере, по столице передвигаться я смогу.

Доехав до железнодорожного вокзала, я побежала к банкомату, обналичила все деньги до копейки и помчалась к кассам.

Глеб с подельником были уже здесь. Они бродили в толпе, выискивая меня.

Я купила билет на ближайший поезд. Мне надо отправляться сию минуту! Пусть с тысячей пересадок, но медлить нельзя! Я вбежала в вагон, заняла свою полку в плацкарте и стала наблюдать за перроном в пыльное окно. Поезд отправился через десять минут, но злоумышленники остались позади!

Меня охватила дрожь от осознания того, что я спасена. Как я бежала! Спотыкалась, ноги подворачивались, дыхания не хватало, но я смогла!

Правда, я осталась без телефона, но Вовка уже предупрежден. Жаль только, что не было лишнего билета на прямой поезд до Москвы, но это такие мелочи! Но мне нужно оставаться предельно внимательной и в пути: вдруг они станут прочесывать поезда! Глеб наверняка догадался, что я поеду к брату! Больше некуда.

Я наконец оглядела галдящий плацкартный вагон и вздохнула: беда никогда не приходит одна!

Дорога заняла двое суток с пересадками. На меня с подозрением косилась проводница, поскольку я была совсем без багажа, всклокоченная и нервная. В здании вокзала я привела себя в порядок, расчесалась и даже успела нанести

макияж.

Российская столица дохнула на меня тяжелым воздухом никогда не спящего мегаполиса, но вместе с тем он показался мне запахом свободы.

Истратив последние медные гроши на метро, я доехала до дома, где жил брат. Он купил здесь квартиру, продав нашу в Новочеркасске. Похоже, что с нашей малой родиной порваны последние связующие нити: ни одной квартиры, ни одного родственника… Лишь тетя Маша, да дядя Женя.

Взгрустнуть я не успела, поскольку Вовки дома не оказалось, и я впала в крайнюю степень досады. Пришлось сесть на подоконнике в подъезде и ждать до вечера, пока он не вернулся с работы.

– Ира! – удивленно воскликнул брат, когда я его окликнула. – Добралась? Что же не позвонила? Давно сидишь? Телефон твой умер, что ли? Я не мог дозвониться.

– Умер – это самое подходящее слово, - вымученно и устало улыбнулась я. – Я бы сказала, погиб. Скончался в муках под колесами автобуса.

– Ты вся в дорожной пыли, - засмеялся Вовка, заключая меня в родные объятия. – Грязная и измученная. Давай, заходи скорее. Сейчас, отдохнешь, расскажешь, что там у тебя за приключения…

Пока я отмокала в настоящей ванне, полной душистой пены, братишка сварганил прозаически-холостяцкую, но уютно горячую яичницу с помидорами и сварил крепкий черный кофе. Я с аппетитом съела порцию и с невероятным наслаждением выпила залпом чашку эспрессо. Затем налила себе вторую, села на стул у кухонного стола напротив Вовки и затянулась сигаретой. Какое блаженство! Еще бы поспать – и я буду самым счастливым человеком в мире!

– А хуже всего то, что я осталась не только без жилья, но в пожаре погибли еще и мои документы, подтверждающие, что я кандидат наук! – завершила я повествование, и от этой мысли стало обиднее всего. – Вов, я восемь лет трудилась ради этого!..

– Сочувствую, сестренка, - искренне сказал брат. – Ну и дела!

– Не знаю, что дальше делать! Мне двадцать пять лет, я в другом городе, без образования… и что? Начинать все с нуля?!

– Ой-ой-ой-ой! – закачал Вовка головой. – Непростое положение. Я тебя понимаю, это ужасно обидно. Жаль стольких усилий.

– Ужас! Работу стольких лет разрушил один-единственный день! – воскликнула я в полном отчаянии. – Нет, я, конечно, не жалею, что поехала к нему на дачу. Зато спасла хоть одну невинную душу! Иначе бы эта девочка уже массировала пятки какому-нибудь старому обрюзглому турку!

– И это еще не худший вариант…

Я сверкнула на Вовку глазами.

– А что? – воскликнул он. – Ты и сама это понимаешь.

– Понимаю! Но понимать – это одно, а слушать – совсем другое. И так тошно на душе.

– Спокойно, Ирка! Придумаем что-нибудь. Устроишься пока так, продавцом, например.

– Да кто меня возьмет! Без образования! У меня вообще ничего нет, кроме стремления. Даже одежды!

Вовка задумчиво на меня посмотрел.

– Ну, стремление – это уже полдела. А в целом, конечно, положеньице…