Любовь одна – другой не надо
Шрифт:
— М-м-м! Ты даже заинтересован? А срок какой?
— Чего? — быстро возвращаюсь к еще одному другу детства взглядом.
— Срок знакомства, — издевательски уточняет. — Настя, например, не долго протянула, от Ирины пришлось избавиться… Вернее, она сама ушла. Ты подло наследил на Морозовской «кухне». Я перечисляю только тех, которым стал непосредственным свидетелем. Что называется, восковую свечку над твоим голым задом держал.
— Спасибо, что напомнил, — обрываю. — По-моему, об этом мы договорились не вспоминать. Суворова четко дала понять, что она замужняя женщина с маленьким сынком. А у Ирины были свои заскоки. Я
— Те же самые слова! Охренеть! Велихов, Серж случайно не твой родной брат? Больно вы с ним складненько поете. Раскладываете партитуру на два голоса и тянете так… У-и-у-и-у-и!
— Такого странного создания в упор не припоминаю, — шиплю сквозь зубы.
— Здрасте, «Леша»! Мы приплыли?
— Я пошутил. Спокойно!
Сергей Смирнов — младший братец Алексея и тоже, молва вещает, адский заграничный ловелас. По крайней мере, так шепчет Леша, который сам не без того же греха. Я вот только в свою голову одной формулировки не возьму! Никаких ведь криминальных действий мы с женщинами не совершаем, не издеваемся, не мучаем, иногда бываем не верны — изменяем и еще не женимся — да, и такое есть. Так и они не собираются за нас замуж выходить. В чем тогда проблема и весь этот куртуазный замес?
— Не заводись, Гришаня. Просто в памяти всплыл один очень нехороший эпизод. Твои измены, а мои задушевные беседы с этой женщиной, с Анастасией, а теперь вот я регулярно езжу к ним на базу, подковываю лошадей, зато тебе там ход заказан, словно Велихов Григорий не выплатил Анастасии свой секретный, возможно даже премиальный, долг. Если бы не знал, что она счастливо замужем за Колей, то подумал бы, что между вами тлеет огонек раздора и все еще возможно… Ты их блудный папа! Такой себе бродяга. Зашибись! Может вам с Серым немного теснее пообщаться? Думаю, что сейчас вы бы знатно всколыхнули уже не квакающее болото. Старички скучают! Внуков ждут! Один я с Ольгой работаю, да Морозов знатно отстрелялся, хотя с Надькиным рвением, думаю, что там и третий залпик будет, и, по всей видимости… Шестой!
— Как твои дочери, Леша? — ухмыляюсь и суживаю глазки.
— Спокойно-спокойно. Не касайся моей семьи, тем более ее женской половины.
Так другой там и нет! У него в окружении три девки — жена и две малявки, вторая вот только три месяца назад событийно родилась.
— Нечего рассказывать? Бутылки да пеленки! Погоди-погоди, скоро надоедливые женихи пойдут. Тогда мы посмеемся над твоими конкурсами: «Кто похвалит Лешу, к тому я старшенькую на жертвенный алтарь и подведу?»
— Не собираюсь, Гриша, конкурсы устраивать. Девчонки сами выберут свою судьбу. А тебе нас с Максом пока что не понять.
Ну куда уж мне! Мещанское болото, видимо, не для меня. Ха-ха!
— Что скажете, братки? — подошедший наконец-то Макс выставляет пиво перед нами. — Вот об этом я и говорил. М? Барная стойка, открытое пространство, есть арена или эстрада, как хотите, так и называйте это возвышение. Уютное место, почти самый центр города и… — усмехается, падает и расслабленно раскидывается на стуле, скрещивая пальцы на затылке, продолжает говорить, — это не французский шик. Это…
— Да понял я, — Лешка перебивает Зверя, — ирландский паб. Тебе одного занятия мало, Макс?
— Ты не прав, Смирнов. Я не жадничаю, мне просто хочется попробовать нечто
— Устрой тематические вечера в своем французском заведении. Сегодня — Франция, завтра — Греция, послезавтра — Италия, там глядишь, и до Британских островов доплывем, — я жду другую встречу, а эта, внеплановая вечерняя, если откровенно, немного раздражает. — Пусть Надя тебе сценарий подскажет. Зачем сюда встревать?
— Мне казалось, ты одобрил тот намеченный бизнес-план? — Морозов возвращается от спинки к нам. — Чего такой нервный, Гриш?
— Шеф отпуск не дает, а я…
Устал!
— … выкупил тур. Думал поехать развеяться, сбросить городскую пыль и суету. Но категорический отказ. Железобетонное «нет»! Только осенью, «Григорий». Возможно, в октябре. Ключевое слово — возможно! Ты ведь еще не всех уродов отмазал. Надо постараться, парень! И все в таком духе. Так что я… Немного заводной, братва. Достали эти урки!
— Ты там раб? — Смирняга, стряхивая пепел в вазочку, издевательски скривив рот, задает вопрос.
— Леш, мне предлагают партнерство. Долгожданное, как вы, парни, понимаете. Я все еще думаю, обмозговываю, выстраиваю ходы, проверяю информацию, но все больше склоняюсь к выводу, что — скорее «да», чем «нет»! Это точно мое место! Я его заслужил. И Мишка не возражает.
— То есть, Андрей передает бразды правления своему сыну и тебе?
— Именно, Максим.
— Это круто! Поздравлять пока не буду, чтобы не сглазить и не сбить мировую установку с намеченного курса. Но скажу лишь, что нервную систему ты там точно посадил. Смирнов меня поддержит?
— Все так и есть. Ладно-ладно, Гришаня, не кипятись.
Да плюс еще твоя сестра, мой друг Морозов, подкидывает дичайшей херни, с которой я вынужден разбираться, хотя сам не понимаю, как вообще вступил туда двумя ногами. Профессиональная деформация и… Жизненный анамнез! Мне почему-то кажется, что Шевцова в беде. Надеюсь, что сильно ошибаюсь, а мое воображение со мной играет, пока член нервно курит в сторонке и типа отдыхает от вагинальной суеты.
— Как дела у Наташи?
— Средне или нормально. Она не очень разговорчива, даже с Надеждой. Аппетит функциональный, по обстоятельствам, а она старательно исполняет заветы отца. Чуть-чуть даже поправилась. Волнуюсь за нее, братва. Словно не Наташка. Даже моя Сашка к ней не идет, хотя они были не разлей вода. Сейчас строго «привет-пока»!
— Депрессия? Анорексия? Психотравма? Просто головой поехала? Что с ней, Макс?
— С каких делов? — Леха вытаращивает карие бельма на меня. — Гришаня, ты, конечно, прямолинейный черт, когда тебя не просят, но утихомирь свой нервный срыв и езжай на выходные в легкий отпуск. Могу посоветовать одно место. А! Забыл! Туда тебе нельзя! Максим, как у нее с трудоустройством, она работу нашла?
— Пока нет. Возможно, в этом и проблема. Отец сильно бесится и тиранит мать, которая вьется над Наткой, как орлица над орленком. Юре тяжело в голове уложить, как в тридцать лет можно так профессионально старость изображать.
О, как! Очень интересно! Денег нет, но мы гуляем по ночным заведениям, шатаемся по городу, словно на что-то нехорошее напрашиваемся. Проще простого! Она напрашивается в содержанки, хочет быть приживалкой при увесистом кошельке! Подыскивает богатого хахаля. Вот это воспитание! Беру свои слова назад. Тунеядка! Может все же ее легализовать? Пусть отстегивает мне долю…