Любовь одна – другой не надо
Шрифт:
— А ее семейный статус? — зачем-то об этом спрашиваю Макса.
— Разведена, Гриш, без обмана. Батя потребовал предъявить документы, закатил ей огромный скандал. Но, — Морозов ухмыляется и тише говорит, — она с отметкой в этой части биографии, очень чистый вылизанный паспорт, аннулированный вид на жительство и отозванные документы на гражданство. Или как оно там, не уверен, что правильно понимаю все эти юридические тонкости тех законов. Короче, две недели назад «приплыли» все ее вещи и родители выделили две комнаты в своем доме, Димка даже приезжал помогать им с небольшим ремонтом.
Замечательно, в нужном направлении немного развиднелось!
— А мужчина есть, нашла
Смирнов странно дергается, а Зверь застывает с открытым ртом, словно я что-то отвратное спросил.
— Не начинай.
Еще не вечер! Вскидываю руку с сигаретой и спокойно произношу:
— Даже и не думал. Я рамки помню, к тому же, прости, брат, ей бы как-то жиром обрасти. Она непривлекательна для лиц мужского пола… Кожа да кости! Иностранец ее так загнал? Он же вроде был… Старик!
Хотя несколько недель назад одна засранка так щедро и меня обозвала.
— Гриш, мы ведь поругаемся сейчас. Какого черта вспомнил о моей Наташе? К тому же мне не нравится тон, с которым ты все это произносишь и разговариваешь так, словно ведешь допрос, а я твой клиент, который перед тобой, как перед Богом, отчитывается… Думал, что мы уже в расчете и я не обязан больше тебе своей свободой.
Говорю же, профессиональная деформация! Но… Тот, кто не хочет отвечать, тот язык глотает, горло зашивает и выгрызает мне глаза. Бери пример с Черепахи. На каждой встрече стерва делает вид, что не узнает меня. Врет, даже не краснея, придумывает, абсолютно не смущаясь тем, что я все о ней знаю… Вплоть до размера ее трусов. Что там изменилось с юношеского возраста? Ты, Макс, всегда таскал весь выводок за собой! Она плакала, когда не успевала за нашим бегом или ей было с нами просто неинтересно, а может в тот момент девочка пыталась повысить свой статус в гнезде орлов. А у нас были простые юношеские забавы… Зверь страстно млел за Прохоровой, пытался ухаживать, но… Только обижал и до усрачки Надю пугал. Смирняга изучал природу и был хорошим мальчиком, младшенький Сергей убегал — у того нахала была своя компания, к тому же он, на самом деле, какой-то дикий мальчик, а наша приземленность его совсем не интересовала, он летал в иных облаках. А я что… У меня были эротические игральные карты, глянцевые журналы для взрослых, стыренные у отчима и матери, и фотографии погибшей старшей сестры. Но первые две позиции возвышали меня и становили на место сексуального героя. В свои пятнадцать я точно знал, что у женщины между ног и что это такое красное с пупырышками возле темных горошинок-сосков. Рано, видимо, созревал. Зато сейчас никуда не тороплюсь и всех спокойно пропускаю.
— Не стоит. Ругаться нам из-за твоей сестры никогда не доведется. А спрашиваю я исключительно из вежливости, из наших с тобой избитых временем отношений. Это как-то не так выглядит или что? Смирняга? — перевожу взгляд на Алексея. — Вы чего, ребята?
— Поговорим о деле? — Смирнов отпивает свой бокал, но взгляд с меня не сводит.
— Я согласен.
Просто брякнул, чтобы они перестали меня зеньками своими полосовать.
— А Сергей? — Максим переводит стрелки на Смирнягу.
— Пока опустим этого героя. У него сейчас несколько иные предпочтения, — Лешка делает руками жест человека, колышущего ребенка. — Подкинули мальчишку и сказали, что СМС — его отец.
— Пусть делает тест, — очень категорично отвечаю.
— Ты ему не подсказывай. Пусть сначала…
— Будут проблемы, Леха. Это не кукла, а человек. Шалости, юмор, шутки, прибаутки в таких делах — уголовно наказуемые элементы. Что с матерью?
—
— Так что с матерью? — затягиваюсь дымом и не обращаю внимания на херню, которой умиляется Максим.
— Оставила записку. Указала свое имя, приблизительный возраст и имя мальчишки.
— А что Сергей? — следующий вопрос выдаю.
— Орет благим матом и доит мою Олю.
Чего-чего?
— Ольга кормит двоих? — Зверь таращится и шипит. — Она на это пошла? Согласилась? Добровольно?
— Ты знаешь, Макс, — Смирняга оглядывается по сторонам. — Жалко пацана, да и Сержа тоже. У нее излишки — Ксюша не выбирает все, Даша уже отлучена от груди, а мальчишке нужно. Я возмущался, но потом… Да ради Бога. Парень не трогает и не сосет ее, так почему бы и нет.
— Вы зарегистрировали свое предприятие, Алексей Смирнов? — смеюсь. — Стали на налоговый учет или вы скрываете свои доходы?
— Иди к черту, Велихов.
Сейчас бы и пошел! С превеликим удовольствием. Да и время подзывает на подвиги с женским полом.
— Ладно, детки. Папочка устал и у него еще есть кое-какие дела…
Но ты, Морозов, не переживай! Твою сестру доставлю сегодня в лучшем виде. В этот вечер я не намерен свои позиции сдавать. Козырну всем, что есть в наличии — адвокатское удостоверение, как вариант, крепкие связи в СК и даже доблестные правоохранительные органы подъедут поговорить с хозяевами этого заведения и одной аферисткой, вынюхивающей богатых дураков. Отобью у Черепахи охоту виртуально сношать мужиков. Пойдет на общественно-полезные, если профессионально не способна найти себя.
Попрощавшись с парнями, выползаю на парковку перед питейным заведением, несколько раз оборачиваюсь на вывеску. Зверь, однозначно, прав! Крутое место, к тому же в центре города. И нынешние владельцы не прочь законно передать его нам. Об это подумаем немного позже. А пока…
Вадим, откинувшись на водительском сидении, спокойно давит чугунную толкушку. Я заездил парня, сильно укатал.
Наклоняюсь к окну и осторожно барабаню по стеклу двумя пальцами. Он просыпается и начинает растирать глаза. Показываю, мол, иди на хрен, дядя, и пересядь на пассажирское место. Парень отрицательно мотает головой и щелчком по горлу демонстрирует, что у меня, по всей видимости, немного вид хмельной. Один бокал пива! Возможно, два. Не больше! Еще раз жестами указываю, куда ему пройти от греха подальше. Он отворачивается и дергает машину, а затем плавно переводит широко улыбающуюся рожу на меня. Читаю по губам:
«Назад, Григорий, или пойдешь ногами в свой дивный зоосад!».
— Уболтал! — рычу на улице. — Тебе бы в зад сходить, Вадюша. Я не пьян! — хлопаю пассажирской дверью и раскидываю руки на задних креслах. — Доволен?
— Да. Вполне. Куда?
— В зад.
— Это позже. Куда везти?
В клуб ментальных мазохистов, в который и я по неосторожности попал. Встречаюсь взглядом с водителем в зеркале заднего вида. Вадим моргает и легко качает головой. Все понимает — мой толковый раб.
— Вы там кого-то присмотрели, Григорий Александрович? — следит за боковыми зеркалами и плавно выезжает на главную дорогу.
— Все та же девка, Вадик. Помнишь, подвозили?
— Из того отеля?
— Да.
— Конечно, как ее забыть. Да Ваше рвение, к тому же. Она сестра хорошего старого друга. Я прав?
— Несомненно!
Вижу, как он поджимает губы и удрученно покачивает головой. Сочувствует, что ли? Сопереживает или злорадствует?
— А давай сегодня со мной? — предлагаю. — Тряхнем там стариной. Взбудоражим их вонючее болото.