Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)

Легостаев Андрей

Сарлуза...

Она появилась в замке около года назад, когда ее мать, местная колдунья и знахарка, отправилась за какими-то редкими травами в далекие северные леса, где обитают дикие, несговорчивые потомки древних народов. Мать Сарлузы не вернулась, и девушка, не в силах прокормиться в деревне, пристроилась в замке.

Еще задолго до ее появления Уррия начали одолевать непонятные ему, неосознанные желания. При виде молодых привлекательных женщин, непроизвольно напрягались мускулы ног и появлялось жжение в груди. Он стыдился своих чувств, считая их недостойными рыцаря, и не делился переживаниями даже с Эмрисом. Поначалу Уррий ничем не выделил новую служанку из общего ряда - пробежался взглядом по фигуре, подумал

как о чем-то привлекательном, но недоступном для него, встретился с ее пронзительными искрами черных зрачков, смутился и ушел, забыв о ней мгновенно. И долгое время не вспоминал о ее существовании, равнодушно окидывал взглядом при случайных встречах, даже имени узнать не удосужился. Но однажды, в одном из странно-сладостных снов, которые посещали его постоянно, женщина, укладывающая его, проводящая нежно руками по его телу - не как в детстве кормилица, а совсем иначе, раздевающая его, обнажающаяся сама, садящаяся на него верхом, подставляя его взгляду тайные части женского тела, и в предыдущих сновидениях лица не имеющая, вдруг взглянула на него искорками глаз Сарлузы. Он узнал ее и проснулся. Сердце билось часто-часто, по виску стекала капелька пота, мокрые волосы слиплись. Он долго не мог уснуть в ту ночь, а когда все же погрузился в желанное забвение, вновь увидел ее - теперь сомнений быть не могло - ее глаза, ее губы, только не в смешливой улыбке, а в страстном движении, ее черные, длинные, густые волосы...

Когда он проснулся было далеко за полдень, так поздно он не вставал никогда. Первое, что он увидел - тугой зад служанки, обтянутый плотной черной материей юбки. Уррий решил, что все еще спит. Но она обернулась, он заметил тряпку в ее руке - такой удивительно изящной и белой. Она, улыбнувшись, пожелала ему доброго утра. Сам не понимая чего стесняется, юноша натянул меховое одеяло до подбородка. Видно глаза его выражали чуть ли не ужас - Сарлуза пожала плечами и вышла из комнаты. В дверях она обернулась и вновь улыбнулась Уррию. В глазах ее мелькнули привычно-смешливые искорки. Но ему показалось, будто он заметил в них и что-то еще, занозой зацепившее его неосознанные желания. Густой ком откуда-то снизу заткнул горло.

С того самого утра, он постоянно, раз десять в день, случайно встречался с ней - то в узком и длинном коридоре второго этажа, то в залитом солнцем внутреннем дворе замка, то в большой зале за трапезой, где она иногда помогала прислуге. Они встречались глазами, она улыбалась ему. Он догадывался, что в такие моменты у него глупое выражение лица и старался придать себе скучающий вид. Но у него плохо получалось, раз Эмрис все понял. Уррий никогда не разговаривал с Сарлузой, но, как любит повторять сэр Бан, в глазах можно увидеть гораздо больше, чем за сказанными словами. И Уррий гадал, что же скрывается в черноте ее глаз: равнодушное презрение, уважение служанки к хозяйскому сыну, или он небезразличен ей как мужчина... Порой он полагал, что она выделяет именно его из обитателей замка на Эмриса-то она точно внимания не обращала, за это Уррий ручался. Но иногда казалось, что она относится к Уррию, как к надоедливой мухе, которую никак не может отогнать подальше от лица.

Сегодня ночью сон внезапно покинул Уррия. Он долго лежал в кромешной темноте. За неплотно прикрытой дверью мерно и громко храпел Триан. Уррий лениво подумал: немой, а храпит так, что глухой проснется. Уррий понял, что больше не заснет и подошел к окну острой прохладой пахнуло в грудь, приятно обдав вспотелое тело. Солнце только собиралось всходить - ночь отчаянно сопротивлялась, не желая отступать, лишь едва рассеивая тьму под первыми, робкими ударами рассвета. Уррий и хотел сегодня проснуться пораньше, чтобы проводить отца в поход - тайная надежда, что отец передумает и возьмет его с Эмрисом, не покидала Уррия. Но было рано - еще не проснулись, наверное, самые трудолюбивые йомены, чтобы кормить скотину.

Уррию

захотелось выйти из спальни, встретить утро за пределами замка. Что-то подсказывало юноше: это утро не такое, как обычно. Он медленно оделся, уже зная, что пойдет на маленькое озеро за замком. Не озеро даже, почти лужа, но Уррий любил это место. И изредка в такие вот ранние утра, когда не спится и хочется странного, ездил в одиночестве купаться.

Триан не прекратил мерных раскатов храпа, когда Уррий проскользнул через его комнату в коридор. Проходя мимо двери в графские покои, Уррий услышал какой-то далекий звук и удивился, что отец уже проснулся.

Уррий вышел во двор и кивнул караульному у ворот. Вряд ли тот заметил приветствие, хотя тьма потихоньку рассеивалась. Уррий миновал хозяйственные постройки, остановился у колодца и набрал ведро ледяной воды. Он с наслаждением ополоснул лицо и напился. Подумал немного и решил все-таки съездить к озеру выкупаться. Плавал Уррий неплохо, а озерцо хоть и небольшое, но глубокое, утонуть запросто можно.

Уррий вывел коня из стойла и вскочил - без седла, охлюпкой. Он и конь словно чувствовали друг друга. Когда Уррий подъехал к воротам, караульный, стряхивая покрывало дремоты, опускал мост - снаружи уже ждала телега трудолюбивого крестьянина. Уррий лихо направил коня вниз по длинной насыпи, спускающий вдоль огромной скалы, на которой возвышался строгий замок графов Маридунских.

Уррий знал, что их замок самый неприступный и большой в Британии, поражавший необычными башнями, толстыми высокими стенами, глубоким рвом опоясывающим скалу, в воде которого плавали страшные зубаты, мгновенно пожиравшие все живое, упавшее в воду. Рэдвэлл был построен давно - в незапамятные времена, еще до Великой Потери Памяти. Но его стены до сих пор крепки и надежны. Казалось, замок вечно будет взирать с высот на простиравшиеся перед ним поля и леса. О замке ходило множество удивительных легенд, но Уррий мало обращал внимания на поросшие мхом стены и дышащие историей камни, как не задавался вопросом откуда берется мясо и вино на графском столе.

Уррий привязал к дереву коня и через лес направился к озерцу хорошо знакомой тропкой. Внезапно он услышал, что в воде кто-то плещется. Юноша подумал, что какой-нибудь лесной зверь пришел на водопой и выругал себя за беспечность - не взял оружия. Впрочем, зачем оружие в двух шагах от замка? Уррий хотел повернуть обратно, но любопытство потянуло к берегу. Бесшумно, по-звериному, он приблизился к кустам ивняка у самой кромки воды. Увиденное поразило его, он не мог сдержать громкого восхищенного вздоха. Из кустов вспорхнули две испуганные пичуги.

В черном зеркале воды при волшебном свете рождающегося рассвета стояла обнаженная Сарлуза; лишь небольшой амулет в форме яйца болтался на длинной нити меж налитых жизнью девичьих грудей. Она медленно, с наслаждением поливала себя прозрачной водой, черпая ее ладошками. Роскошные черные волосы мокрыми блестящими прядями закрывали плечи, кожа на теле ее казалось вот-вот лопнет, распираемая упругой плотью.

Она была прекрасна. И невыносимо желанна.

Дрожь прошибла Уррия, пламя непривычного вожделения обожгло сладким холодом.

Услышав посторонний звук молодая женщина в испуге закрыла свои прелести руками и сделала несколько шагов от берега, скрывшись в воде по пояс.

"Она может подумать, что в кустах нечисть лесная или разбойники...
– пронеслось в голове юноши.
– Поскользнется в страхе, захлебнется..."

Он вышел из-за кустов и развел в стороны руки, показывая, что в них ничего нет. Скромно уставился взглядом в усыпанную росой, словно бриллиантами, траву, стараясь не смотреть в сторону Сарлузы. Хотя смотреть хотелось страстно, неимоверно хотелось смотреть, он все силы прилагал, чтобы не отвести глаз от кромки берега... Услышав облегченный вздох и плеск воды он решился и поднял голову.