Любовь по обмену

Сокол Лена

— А у нас идут в аптеку. — Смеюсь я. — И если уж за четыре-пять дней не спадет температура, тогда только к доктору.

— Как вы выживаете? — Интересуется Джастин.

— Да нормально.

А потом мы еще пять минут спорим, куда засунуть градусник: в рот или подмышку. В итоге он соглашается на второй вариант. По-русски, так по-русски.

Ухожу. Целый день мы с ним остаемся на связи. А когда возвращаюсь, застаю Джастина хмурого, напряженного, сидящего закутанным в одеяло и с пультом в руке.

— Как ты? — Бросаю учебники и одежду в коридоре и спешу к нему.

Падаю рядом, тяну руки, но он неотрывно

смотрит в телевизор, на котором включен двадцатичетырехчасовой новостной канал.

— Там. — Он облизывает губы и прокашливается. — Я целый день смотрю…

— И? — Беру пульт, переключаю на другой канал. — Чего ты там насмотрелся?

Лицо Джастина пылает. Он складывает руки в боевую позу, возвышаясь надо мной, и разглядывает так, будто его предали.

— У вас все по-другому показывают! — Говорит раздраженно. — Неправильно!

Я улыбаюсь, устало опускаю плечи.

— Ты удивлен?

— Я… нет… но… — Теряется американец. — Это же все неправда!

— А где правда, Джастин? — Кладу ладонь на его коленку, поглаживаю. — Истина всегда где-то рядом. Разве не так? Всегда где-то посередине между точками зрения двух стран.

— Но так неправильно! — Приподнимается он. — Вас обманывают!

— А вас? — Почему-то его возмущение кажется мне ужасно милым. — В новостях всегда что-то преувеличивается, что-то преуменьшается. Разве ты не слышал, что у нас здесь империя зла, которая хочет поработить полмира? — Улыбаюсь, когда парень оседает обратно. Накрываю его ноги одеялом. — И как? Сколько зла ты здесь увидел, Джастин? М? — Присаживаюсь ближе, приникаю лбом к его плечу. — Неужели, мы с тобой еще и из-за политики будем ссориться? Ты знаешь меня, я знаю тебя. Мы понимаем друг друга.

— Да. — Неохотно соглашается он.

— А внешний враг — это всегда удобный способ отвлечь внимание от внутренних проблем. Так пусть эти напряжение и негатив достаются политикам, ладно? Пусть они дерутся и делят что-то между собой. — Провожу пальцем по его шее и радуюсь, что жар спал. — Любовь выше всего этого, понимаешь? — Трусь носом о его кожу. — Между простыми людьми нет никакой вражды. И не должно быть. Люди умнее, чем кажется политикам, они все равно общаются, все равно любят друг друга, как бы их не пытались разделить.

Он обнимает меня крепче, а я закрываю глаза, так и не спросив, что он хочет на ужин. Вырубаюсь от усталости, даже не убедившись, что ему не стало хуже. Мне просто так уютно в его объятиях. Так легко.

И Джастин тоже мгновенно засыпает, отпустив все терзающие его проблемы и трудности. Мы вместе, и нам хорошо друг с другом. И не важно, кто из нас какой нации, каких придерживается религиозных или политических убеждений, на каком языке говорит и как был воспитан. Есть духовная связь, и ей неведомы, чужды все эти искусственные барьеры. Она свободна от предрассудков.

Мы свободны.

А еще есть взаимопонимание и уважение. Оно распространяется на всех, кто нам близок. И выражается даже в том, как мама, вернувшись с работы, заботливо накрывает нас пледом, а папа, отказавшись от просмотра вечернего матча, ставит громкость телевизора на минимум и приглушает свет, чтобы не будить.

На самом деле, границ не существует.

Ни для людей. Ни для чувств.

И твой дом — там, где твое сердце.

Джастин

Тетя

Люда просит меня посмотреть, сколько сегодня на градуснике. И хоть я учу русские названия цифр, но все равно боюсь ошибиться. Буквально вчера вместо того, чтобы попросить ее «согреть водУ», пожелал «сгореть в аду», так что несколько раз повторяю про себя прежде, чем произнести:

— Минус двад-цат шест!

Бррр! Холодина!

— Я же говорю, потеплело! — Радуется Зоя.

Помогаю надеть ей пальто. Удивляюсь, как в такой мороз она собирается поехать на мероприятие без шапки, но девчонка наотрез отказывается утепляться — «прическа же испортится!». Единственное, в чем она делает мне уступку, так это в том, что соглашается надеть сапоги и взять сменные туфли с собой.

Мы прощаемся с родителями и выбегаем навстречу подъехавшему такси. Садимся и едем, по пути рисуя на стеклах завитушки. Вечер накрывает город морозной пеленой. Зоя поправляет макияж, а я всю дорогу разглядываю ее и ворчу, что чертова помада мешает мне теперь целовать мою девушку.

Зима в самом разгаре. Только что отгремели новогодние праздники. Оказалось, что у русских елка, песни и Санта-Клаус относятся к Новому Году, и именно этот праздник отмечается с широким размахом. А рождество празднуют на неделю позже, тихо, по-семейному, с ощущением светлой радости.

Но, конечно же, ради меня традиции были нарушены. День Благодарения, как полагается, отметили в конце ноября, потом устроили самые веселые приготовления к Рождеству — развесили гирлянды, венки на двери, световое оформление во дворе, иллюминации, снеговики, поставили и нарядили елку. Двадцать пятого декабря у нас состоялось традиционное застолье с молитвой, обмен подарками и видео-чат с моими родителями. Фейерверки, праздничное настроение и песни, как заведено, тоже были.

А все новогодние каникулы (это целых десять дней) мы по русской традиции отдыхали: катались с горок, посещали каток, гуляли с друзьями или просто лежали дома, ели и смотрели беспрерывно разные фильмы. Больше всего меня впечатлили «Джентльмены удачи», мультфильм, где обожравшийся ворованной еды Зяма говорит: «шас спою», а еще очень атмосферный фильм про русских в Чикаго, где есть такая фраза… ну, помните?

— Are you gangsters?

— No, we are Russians [1].

Вот это, на мой взгляд, основополагающая вещь для всех, кто из России. Их лозунг. Девиз. Фраза, которая объясняет, на самом деле, многое для любого иностранца. Они крутые, они суровые, они веселые чуваки, эти русские. По-хорошему безбашенные, но добрые и надежные. Весь русский дух сосредоточен в этом коротком диалоге!

И я, пожалуй, привык к русской зиме. Привык к ее причудам. К слякотным денькам и трескучим морозам. А мои родители свыклись с тем, что наши с Зоей общие фото заполонили теперь мои соцсети. Мама с папой не выказывают больше своего недовольства открыто, держатся сдержанно, а это уже большая победа.

А вот Степа переехал от них в общежитие. Теперь они с Челси живут в соседних корпусах. Парень очень надеется, что ему позволят продолжить обучение в Штатах и изменят статус визы. И так как мой отец принял в штыки новость о том, что его дочь встречается с этим парнем, все еще остается опасность того, что он вмешается каким-то образом в этот процесс.