Любовь

Столбова Татьяна

Гопкало вскинул одну бровь, якобы сильно удивляясь.

– Значит, тебе наплевать на Чичерина? – медленно проговорил он.

– Я не сказал, что мне наплевать на Чичерина. Я просто не хочу идти на день рождения.

– Почему не хочешь?

– Саша, отвянь.

– Не любишь ты Чичерина, – горько усмехнулся Гопкало. – А вот он тебя любит. Передай, говорит, Коле Полякову, что я его жду на своем дне рождения. Не каждый же день человеку исполняется тридцать восемь. Мог бы и уважить старика…

– Чичерину тридцать восемь? – поразился Коля. – Ему больше тридцати трех не дашь.

– Когда

сердце нежно и дух молод… – начал Гопкало, но тут же замолчал – дверь открылась и в комнату вошел Портнов.

Портнов посмотрел на Гопкало тяжелым взглядом. Саша вскочил, пряча сигарету за спину.

– Андрей, привет! А я тут на минутку забежал к вам, сказать про Чичеринский день рождения.

– Ну? – буркнул Портнов, снимая куртку.

– Ты придешь?

– Да.

– Отлично. Я тогда пойду. Я только насчет дня рождения…

И Гопкало ретировался.

– Интересное кино, – сказал Коля. – Меня он полчаса мучил, а ты пришел – и он удрал.

– А ты поживи с мое, – сказал Портнов, – и не тому научишься.

– А куда ты Лапшенникова дел?

– Он за водкой пошел.

– Когда?

– Давно. Часа два назад, наверное.

– А ты где был?

– Ходил его искать.

– Нашел?

– Нет. Только водки купил.

– Ты собираешься пить?

– Нет. Я для Миши Ильенко. Он просил. Пойду, отнесу…

– Миша спать собирался.

– Ничего, проснется…

Исчезновение Лапшенникова начало тревожить Колю. Он решил, когда вернется Портнов, предложить ему пойти и вместе поискать заблудшего поэта. В воображении он рисовал себе ужасные картины того, что могло случиться с Лапшенниковым глубокой ночью, в мрачном районе общежития, и наконец так распереживался, что усталость как рукой сняло. Он встал, прошелся по комнате, и, не имея более терпения, чтобы дождаться соседа, схватил свою куртку и вышел.

* * *

Ночь была темная, холодная, но почти что безветреная. Дул легкий сквознячок, от которого даже не шевелились тяжелые, намокшие за день от сырости ветви деревьев. Тусклые звезды, окружавшие луну со всех сторон, мерцали и гасли одна за другой. Меньше их от этого не становилось.

Коля вдохнул ночного прохладного воздуха, постоял немного у входа в общежитие, и, оглядевшись и не увидев ни единой фигуры или тени, пошел направо, к остановке.

Была у Лапшенникова такая блажь: напившись, сесть на скамейку у остановки и плакать горькими слезами по загубленной спокойной жизни в своем далеком захолустном городке. Коля, однажды наблюдавший эту сцену, про себя поражался Лапшенникову. В его плаче не было ни чуть фальши; он искренне горевал по родине, где ему явно было хорошо, покойно, даже счастливо, наверное. Зачем же он в своем не самом юном уже возрасте променял все это на суету большого города, общежития, набитого полупьяными, пьяными и собиравшимися выпить студентами? Что ему в институте, который он вполне мог закончить заочно, если так уж хотелось?

Этого Коля не понимал. Тем не менее кроме Лапшенникова мог перечислить с десяток таких же как он. Их тянуло в Москву как магнитом, многие оставляли дома семьи, работу, а потом тосковали и скучали, потерявшиеся

в людском круговороте, никому не нужные, не востребованные.

Портнов объяснял Коле так: человеку свойственно стремиться к еще непознанному. Это – аксиома. Одно из ее составляющих – желание перемен. Вот почему срываются с насиженного места люди, не только юные, но и взрослые. Конечно, не все. Большинство продолжает жить как прежде, глуша в себе инстинкт движения вперед и перемены мест. Но некоторые… Творческие личности, говорил Портнов, пусть даже не обладающие талантами, и есть эти самые некоторые. В них инстинкты развиты куда сильнее, чем у прочих. Да, плачут, не находят себя, теряются, и все равно желают изведать другую жизнь, хоть это и дается им дорогой ценой.

Коле было всего девятнадцать лет, рассудком он не понимал пока теории Портнова, но зато умел почувствовать истину. А в отношении Лапшенникова просто признавал – все возможно. Лапшенников – талант, ему, как считал Коля, позволено многое. Вот что тут делает…

Что тут делает Чертков?

Коля насторожился. Навстречу ему, втянув голову в плечи то ли от холода, то ли по иной причине, ежесекундно оглядываясь, быстро шел Чертков, прозаик с Портновского курса. Ему было около сорока, и именно о нем подумал Коля мгновение назад, когда размышлял о неисповедимых путях человека.

– Женя! – окликнул его Коля.

Чертков вздрогнул, остановился. Только сейчас он заметил Колю, который шел в черной тени толстых деревьев.

– Это ты, Коля? – неуверенно проговорил он, вытягивая шею и всматриваясь в темноту.

– Я.

Чертков приблизился. Вид его был столь жалок и в то же время подозрителен, что Колин взгляд сам собою стал строгим.

– А… Ты куда так поздно? – спросил Чертков.

– Лапшенникова ищу. Не встречал?

– Нет, откуда же…

Не вынимая рук из карманов, Коля взирал на Черткова сверху вниз и молчал – он ему не верил. Услышав фамилию Лапшенников, Чертков как-то странно отвел глаза и даже хихикнул, что вообще в данных обстоятельствах было неуместно.

– Женя, – тихо, ласково сказал Коля. – Где Лапшенников?

– Не знаю.

– А если я сейчас убью тебя?

Отступив на два шага, Чертков помотал головой и застонал.

От дурного предчувствия Колино сердце дрогнуло. Он уже вынул руку из кармана, чтобы ударить Черткова – несильно, для острастки только – и снова задать вопрос о Лапшенникове, как тут Чертков решился.

– Он там, там, – быстро заговорил он. – Я его видел. Он лежит у дороги. Но не ходи туда, Коля. Лучше милицию вызвать.

– Что с ним?

– Да не знаю же! Я увидел его издалека, узнал по пальто, подошел и успел только наклониться над ним… Меня пнули сзади, я отлетел, потом побежал… Они смеялись. Но они не гнались за мной.

Коля обошел его и зашагал вперед. Он был зол, но не на Черткова, который просто струсил, и это Коля мог понять. Он был зол на Портнова, который наверняка вместо серьезных поисков Лапшенникова пошел в рабочее общежитие, где торговали дешевой водкой, и там просидел все это время. Пил или не пил – не имеет значения. Значение имеет лишь то, что он не почувствовал ситуации и не произвел необходимых действий.