Любовница Леонарда
Шрифт:
Взору вошедших предстал совсем недлинный, но широкий коридор, стены, пол и потолок которого были покрыты идеально подогнанной кафельной плиткой — красной, желтой и оранжевой.
Здесь дышалось гораздо легче, чем в тоннеле, духоту сменила приятная прохлада.
— Прошу вас, дамы! — Бубело повел их в конец коридора к большой дубовой двери со стальными стяжками.
Подойдя, взялся рукой за железное кольцо и, повернувшись к женщинам, громко изрек:
— Это вход в бальный зал! Но, прежде чем вы переступите
После этих слов он отступил влево к стене, и она тотчас раздвинулась перед ним, как раздвигаются створки лифта, образовав залитый светом проем.
Длинное помещение, в которое они вошли, по обстановке напоминало магазин готовой одежды: в несколько рядов на деревянных вешалках и тремпелях висели женские платья, юбки, жакеты, блузы, брючные костюмы… Один ряд, справа под стеной, задрапированной алой тканью, занимали мужские наряды — смокинги, фраки, рубашки…
В помещении было множество люстр и зеркал, которые сияли, искрились, переливались и слепили глаза.
Увлекшись осмотром этого странного помещения, Архелия не сразу заметила высокую, статную женщину средних лет с копной черных, как смоль, волос. Затянутая в золотистое длинное платье, выгодно подчеркивающее ее крутые бедра и тонкую талию, она стояла возле большого вазона из белого мрамора, в котором цвели алые олеандры.
— Цезалия, иди-ка сюда! — повелительно окликнул ее Бубело.
Женщина неторопливо подошла. На ее красивом, бледном лице играла приветливая улыбка. Большие карие глаза с зеленцой казались немного усталыми и смущенными. Под ними просматривалась тонкая паутинка морщин.
— Это наши дорогие гости! — проговорил Бубело со степенным видом. — Одень их достойно!
Цезалия, не говоря ни слова, взяла Архелию под руку и мягко увлекла за собой.
Они прошли в дальний угол помещения, где на плечиках висели одежды, без преувеличения, способные украсить гардероб любой королевы.
Окинув девушку взглядом, женщина сняла с тремпеля черную тунику, верх, пояс и концы длинных рукавов которой были вышиты золотом.
— Вот это, пожалуй, подойдет! — наконец подала голос Цезалия, и он оказался приятным — бархатным и приязненным. — Надевай! Только сначала сними с себя все.
Архелия оглянулась: Бубело и Евдошка стояли, как и раньше, у порога и с интересом смотрели в ее сторону.
— Не мешкай, милая, надевай! — женщина улыбкой подбодрила растерявшуюся девушку.
Та нерешительно протянула руку за туникой и робко спросила:
— А где здесь примерочная?
— Примерочная? — Цезалия удивленно пожала плечами. — Нет у нас никакой примерочной! Зачем? Разве ты стесняешься своего тела?
— Да нет, но…
— Чувство стыда — удел слабых и глупых!
Собравшись с духом, Архелия сбросила с плеч куртку, расстегнула пуговицы
— А сапоги? — напомнила женщина.
Оставшись босой и совершенно нагой, девушка хотела поскорее облачиться в праздничное одеяние, но Цезалия не позволила ей сделать это самостоятельно. Она хлопнула в маленькие ладошки, и в ту же секунду из-за огромной кадки с фикусом, стоящей неподалеку, выскочила худенькая смуглая девочка-подросток в светло-шоколадном платьице.
— Гарита, приготовь дорогую гостью! — приказала ей женщина.
Та быстро собрала одежду Архелии, разбросанную на полу, сложила в большую бумажную коробку, задвинула ее под широкий стол, заваленный бантами, косынками, шарфиками и шалями, и приступила к делу. В мгновение ока натянула на девушку тунику, затем взяла ее за руку, подвела к старинному стулу, оббитому зеленым сукном, и усадила. Порывшись в ящике стола, достала две щетки для волос, флакончик с какой-то жидкостью и деревянный ларчик, наполненный разными косметическими принадлежностями.
Цезалия с минуту постояла, наблюдая за работой своей юной подопечной, и ушла заниматься Евдошкой. Та стояла у порога, глазела на преображающуюся внучку и терпеливо ожидала своей очереди.
Бубело в это время деловито похаживал между рядами одежды, иногда останавливался и с видом знатока рассматривал понравившиеся ему платья или блузы.
Прическа, макияж — все это заняло не меньше часа. Зато когда Архелия взглянула на себя в зеркало, то сначала даже и не поняла, что это она сама. На нее смотрела настоящая красавица с затейливо уложенными волосами, большими, очень выразительными глазами и пышными губами, алеющими, как молодая кровь.
Пока девушка с восхищением разглядывала свое отражение в зеркале, маленькая смуглянка метнулась к кадке с фикусом, возле которой лежали сваленные в кучу белые коробки, схватила одну и, вернувшись на место, опустилась на колени. Зачем-то помассировала стопы и пальцы ног Архелии, затем быстрым движением извлекла из коробки черные открытые босоножки с золочеными каблучками и поставила на пол.
— Примерьте, госпожа! — попросила тихо и взглянула на девушку снизу вверх с подобострастием и кротостью.
Обувь оказалась как раз впору.
Архелия сделала несколько шагов, крутнулась на месте и счастливо улыбнулась:
— Какая же ты молодец, малышка! — У тебя золотые ручки! И глаз, как алмаз, — сразу безошибочно определила мой размер ноги.
Гарита буквально расцвела от похвалы — ее щечки порозовели, глазки заискрились радостью, маленькие губки тронула улыбка.
Облачение Евдошки заняло гораздо меньше времени. Впрочем, и одежда ее была попроще — серое шерстяное платье и туфли на низком каблуке.