Любовница. По осколкам чувств

Коэн Даша

Ну так вот — я не такая. И менять свою гордость на жалкие подачки не собираюсь.

Точка!

— Уходите, а то милицию вызову! — кричит Мария Марковна надоедливому курьеру через дверь и только тогда наступает блаженная тишина.

Но это ненадолго. И мы обе прекрасно это понимаем. Наступит завтра — и очередной букет будут пытаться всучить мне под благовидным предлогом извиниться.

В задницу его извинения! Мне они не нужны. Ни тогда, когда он осознанно жёг мой дом, не оставляя мне выбора. Ни тогда, когда врал мне, что вот-вот разведётся. Ни

тогда, когда он месяц назад навалил мне в душу тонну отборного дерьма.

На хрен Шахова!

— Опять ты ничего не кушаешь? — проходит на кухню Мария Марковна и с жалостью смотрит на меня.

— Я не голодна, — и дальше безбожно вру, — после работы зашли в кафе с коллегами и перекусили.

— Ой, и не стыдно тебе мне зубы заговаривать?

Не стыдно. Я и еда — в последнее время вещи трудно совместимые.

— Мария Марковна, вы сядьте, пожалуйста. Мне вам нужно сказать кое-что важное.

— Да уж видела я твои собранные сумки, — обиженно поджимает губы старушка.

— Спасибо вам за всё! — накрываю я её морщинистые руки и с благодарностью заглядываю в голубые, полные грусти, глаза.

— Из-за него съезжаешь? — кивает на дверь, имея в виду атаки Шахова своими цветочными подношениями.

— И да, и нет. Но мне, правда, пора пробовать жить самостоятельно. Я сняла квартиру. Это маленькая студия всего в пяти станциях отсюда. Светлая, чистая, на двадцать пятом этаже, с видом на огромный парк.

— В гости хоть позовёшь? — почти хнычет старушка.

— Обязательно, — киваю я и на этом снова закрываю тему, только внутри себя позволяя бесконечно вариться в адовом котле. Визжать. Покрываться изнутри волдырями от ожогов крутого кипятка. Но верить, что однажды всё отболит, заживёт и отвалится, напоминая о себе лишь шрамами на сердце.

И вот мой новый дом — уютная студия в двадцать восемь квадратных метров. С балконом! Свежая мебель, крохотная кухонька, отличный вид из окна. А за Мяуса розовощёкая хозяйка квартиры попросила лишь небольшую доплату, так как сама была отчаянной кошатницей. И самый главный плюс — это жильё мне никто не спалит.

Я пустила котейку через порог, а затем закрыла за собой дверь, рухнула на пол в прихожей и разрыдалась, обещая сама себе, что это в последний раз.

Теперь только новая жизнь. Новая Лера. И никаких больше слёз. Данил Шахов их просто не заслуживает.

Так бы всё у меня и шло по плану, если бы однажды, спустя две с половиной недели, наполненных одиночеством, тленом и бесконечной печалью, на мой телефон не пришло сообщение с неизвестного номера.

Всего три слова.

Три выстрела, произведённых в упор и прямо мне в сердце.

Но они безжалостно разорвали в клочья всю мою, заново склеенную по кусочкам вселенную.

«Я люблю тебя…».

— Я тоже…

Я прошептала это тихо-тихо, одними губами, тут же внося и этот номер Данила в чёрный список, а затем жалобно расплакалась, прижимая к себе спящего рядом Мяуса, и клятвенно себе пообещала:

— Но я обязательно это исправлю!

Потому что я не поверила ни единому

его слову. Ибо тот, кто любит, не предаёт.

А Данила Шахов — лишь подлый лжец, который в очередной раз попытался своим фееричным враньём выкрутить мне руки. Прогнуть под себя. Заставить надеяться и верить в долбанное чудо.

Но я больше не дура.

И не верю в чудеса…

Лера

В понедельник я пришла на работу вся разбитая. Изнутри и снаружи переломанная. Но самое страшное было даже не то, что мужчина, которого я до сих пор любила, наконец-то ответил мне взаимностью. А то, что я начала допускать то, что это могло бы быть правдой.

Вот тут-то меня и прорвало.

Я, скрепя разодранное в клочья и перештопанное на тысячи рядов сердце, мысленно взломала гроб, в котором были похоронены воспоминания, где мы с Данилом были вместе, а потом тщательно и въедливо принялась перебирать их, выискивая доказательства, что мне не соврали.

И находила же, чёрт возьми!

Какие-то незначительные, подмеченные мной мелочи, но сейчас, в свете его признания, казавшиеся мне весомее и значимее, чем то было раньше. И я, наивная и влюблённая дура, всё больше и больше тонула в призрачной надежде, что всё это был не сон. Что Данил чувствовал то же, что и я…

Вот только какая от того разница, когда у него есть жена?

Правильно — никакой. Я всё так же остаюсь ему никем — бесправной любовницей.

И это я не беру в расчёт то, что он бессовестно врал мне каждый божий день! Приходил домой и, без капли стеснения смотря в мои глаза, вещал откровенную чушь про то, что он скоро, вот-вот уже, буквально завтра, наконец-то разведётся. И мы будем вместе строить собственное будущее.

Только я и он.

И плевать ему было на то, что я испытаю, когда узнаю правду. Фиолетово на то, что после я останусь у разбитого корыта и со сгоревшим домом, на пепелище из попранных надежд на уважение, верность и любовь. Одна…

А потому я бессчётное количество за последующие несколько дней пыталась удалить злополучное сообщение от Шахова. Открывала мессенджер, полировала взглядом три слова, о которых раньше могла только мечтать. Ментально умирала. Затем воскресала вновь и заносила палец, чтобы войти в меню и стереть уже к чертям собачьим три слова, что вновь расшатали мой, собранный по кусочкам, мир. Но у меня ничего не выходило. Я позорно капитулировала сама же перед собой. А потом бесславно брела в никуда по осколкам собственных и уже в который раз разбитых чувств.

— Доброе утро, Валерия, — услышала я над собой хриплый, как у заядлого курильщика, голос и встрепенулась, поспешно блокируя свой телефон и откладывая его в сторону, — это вам, если позволите.

И рядом со мной поставили стаканчик из знаменитой на всю столицу сети кофеен.

— Доброе, э-э-э…- кивнула я и слепо уставилась на шатена лет тридцати пяти, упакованного в строгий тёмно-синий костюм.

— Андрей, — улыбнулся мужчина и без приглашения сел на стул для посетителей, стоящий впритирку к моему рабочему столу.