Любовный треугольник
Шрифт:
– Не, это конечно всё хорошо. Ты всё продумал, хочешь оградить её. Я понимаю, правда. Только, что, если она может найти себе кого-то за это время? – прицельно бьёт в солнечное сплетение Битеев.
– Может хотя бы намекнуть ей как-то, что ты не просто с женой остался? Она-то, наверное, думает, что ты даже не помышляешь разводиться.
– Не надо ей ни на что намекать, - осаждаю его, чтобы не влез, - Пусть себе живёт и радуется жизни. Я не знаю, что дальше будет. Сколько это времени займет. То, что я буду разводиться – это факт.
Гребанное время, которое идёт, несмотря на то, что моя жизнь тупо стоит на месте. И я сейчас не о течении её, как таковой. Я о той жизни, что остановилась в квартире Оли и так там и осталась.
Хмыкнув, Сашка задумчиво постукивает большими пальцами по подлокотникам.
– Брат, если она считает, что между вами всё, то ей ничего не мешает начать строить новые отношения.
В помещении становится душно, словно пространство отравили угарным газом, и от этого горло спазмом сводит.
Вниз по рукам проходит озноб и концентрируется в пальцах.
Беру стакан и плеснув себе бренди, обжигаю им горло.
Я полтора года живу с этой мыслью. Мыслью, которая, как злокачественная опухоль медленно убивает изнутри.
Но как бы херово мне не было, как бы мне не хотелось сорваться, приехать к ней, увидеть… Блядь, хотя бы раз просто увидеть не на экране телефона… я этого не сделаю.
Я поклялся себе, что пока не буду уверен в ситуации, к ней не сунусь. Плакать моя девочка из-за меня больше не будет.
66 Ани
– Папааа, - мальчишки бегут на встречу Давиду.
Он их подхватывает обоих сразу и обнимает.
Мы с сыновьями и моей мамой месяц были на море. Не удивительно, что они соскучились по отцу.
Мама посмеивается, когда теперь уже мой папа прижимает их к себе. Он приезжал к нам на неделю тоже немного отдохнуть, а Давид нет. Это он устроил нам эту поездку. Сказал – нечего сидеть в городе, если можно провести это время у моря.
Сначала меня пугала мысль, что мы будем вдали целый месяц, но море, солнце, вечерние прогулки под шум прибоя как-то разбавили тревоги. Раньше – я бы мечтала о том, чтобы и Давид был с нами. Чтобы мы гуляли с ним по вечерам на закате, как это делали другие пары и семьи, но сейчас я понимаю, что даже если бы он приехал, все равно этого бы не было. А если бы и было, то прогулки наши были бы совсем не такими теплыми, как у других.
За всё лето я видела Давида столько раз, что можно пересчитать на пальцах рук и ног. После открытия ресторана он не стал приезжать домой чаще. Даже наоборот. Мальчиков только время от времени сам забирал из сада и ездил с ними в парк, а по выходным, если у него выдавалась возможность, брал их на целый день и возил гулять втроем «мужской компанией», давая мне возможность провести время с Леной
– Привет, - подходим ближе, и папа тут же тепло целует маму в щеку.
– Привет. Загоревшие, отдохнувшие, - говорит он. – Накупались на год вперед, да?
– Дааа, - кричит Гор.
– Я бы там жить остался, - бурчит Арсен.
– Он очень не хотел уезжать, - поясняю, гладя сына по волосам.
В отличии от Гора, который рвался к Давиду, Арсен настолько был захвачен морем, что ему кажется, даже я не нужна была. Он в воде часами сидел и сидел бы еще столько же, если бы губы не начинали синеть.
– Зимой можно заграницу слетать, - подмигивает ему Давид и берет за руку, чтобы повести на выход.
– Так, на выходных жду вас с ночевкой, - говорит папа мальчикам перед тем, как мы садимся в машину.
– Приедем, - уверенно кивает Арсен.
Гор соглашаться не торопится, не отрывая рук от шеи Давида. Слишком ему его не хватало. Порой до слез. Приходилось звонить по видеозвонку, чтобы они поговорили.
Его связь с Давидом очень сильна. Я даже удивлена, что он так долго без него продержался. Если бы не море, точно не выдержал бы.
– Ладно, увидимся, - поцеловав родителей, усаживаю сыновей в детские сиденья, а сама сажусь впереди.
По дороге домой мальчишки засыпают Давида рассказами о том, как катались на водных горках, гуляли в парке аттракционов, расположенном на набережной и насобирали целый пакет ракушек, с которыми будут делать аквариум.
Давид посмеивается, что-то спрашивает. Я же замечаю, что он за это время изменился. Немного похудел, но при этом будто подкачался.
Мышцы на плечах стали выразительнее, шея немного шире.
– Ты ходишь в спортивный зал? – спрашиваю, когда мы приезжаем и поднимаемся на лифте.
– Да. Появилось немного свободного времени, подумал почему бы не заняться.
– Здорово. Меня Лена тоже всё зовёт на утренние пробежки, а я никак не решусь.
– Попробуй, это полезно. Может, понравится даже.
– Может, ты и прав. Правда, на следующей неделе уже учеба начинается, вряд ли буду успевать.
– Бегать можно и вечером. Было бы желание.
Пропустив нас вперед, Давид выходит из лифта последний, и мы входим в квартиру.
Первое, что я ощущаю – застоявшийся воздух, как будто помещение не проветривалось очень давно.
Наперебой тараторя, мальчишки разуваются и бегут в свою комнату. Я тоже снимаю обувь.
На тумбочке около входа кроме моих ключей больше ничего нет, хотя это странно. Обычно здесь стоит парфюм Давида, лежит какая-то мелочевка в виде ключей от машины или чеков из магазина.
На обувной полке только мои босоножки и детские кроссовки.
Что-то не вписывается в привычную картину, а что – я пока не могу сообразить.
– Я открою окно, душно, - пройдя на кухню, распахиваю настежь створки, а сама осматриваюсь по сторонам.