Любовный треугольник
Шрифт:
– Ну рассказывай, как дела твои? – взяв чашку, он подтягивает её к себе и делает несколько глотков.
– Хорошо всё. – опускаюсь на соседний стул, - По твоему совету подошла к Галине Петровне и спросила что я могу сделать для того, чтобы поднять балл.
Я как-то жаловалась Давиду, что мне жутко обидно от того, что сколько бы сил я не приложила, получаю от нового преподавателя только удовлетворительно. Он посоветовал подойти и спросить у неё лично в чем причина. Я сначала боялась, не понимала, как это – узнать у преподавателя почему
– И? Что она тебе сказала?
– Что не видит в моих блюдах меня…
– Хм…
– Да… Сказала пробовать идти не строго по написанным рецептам, а добавлять что-то своё. Чтобы она поняла, что если нет какого-то продукта под рукой, я могу выкрутиться и приготовить не хуже из других.
– Подход отличный, на самом деле. – говорит Давид, - мне кажется этого не хватает многим преподам. Позволить студентам проявлять себя. Это круто, что она действует от противного. Мало кто сейчас выходит за рамки программы.
– Наверное, да, - соглашаюсь я, - но есть же классические рецепты. Там много чего не исправишь.
Разве что только у Виктора Сергеевича. Он позволяет экспериментировать сколько душе угодно.
– Даже классику можно разнообразить, - говорит Давид, - Один сделает десерт Павлова с кислинкой, а другой – приторно сладким. Если твоя Галина Петровна хочет от тебя новизны, значит дай ей её. Выйди за рамки и покажи на что способна конкретно ты сама. Знать основу – это как база, от которой можно оттолкнуться и развиваться дальше. С одним лишь знанием классики многого не добьешься.
– Наверное, ты прав…
Буду пробовать. Я правда, жутко её боюсь. Таких строгих преподавателей еще не встречала, но раз она сама говорит, что хочет от меня иного, значит я постараюсь это иное ей дать. Куплю сегодня продукты и буду экспериментировать, пока мальчики будут у Давида. Скоро сессия и я просто обязана ей показать, что её ожидания не напрасны.
Заметив пристальный взгляд Давида, спохватываюсь:
– Может ты поужинаешь? У меня есть котлеты, салат…
Собираюсь встать, но он удерживает меня за руку.
– Не надо, - перебивает, - сядь пожалуйста. Я поговорить с тобой хочу.
Серьезный тон, которым он это произносит, махом уничтожает моё настроение.
Чувствуя, как по позвоночнику ползет неприятный холодок, опускаюсь на стул.
– О чем?
Давид отодвигает чашку и складывает руки в замок. Решительно смотрит мне в глаза.
– Через пару дней, когда вернется отец, я хочу позвать его и твоих родителей, чтобы объявить им о нашем разводе.
Мне кажется,
– Разводе?
– Да.
69 Ани
– Но, - пульс срывается, в затылке пульсирует, - я думала, что ты решил не разводиться. Ты ведь остался с нами…
– Чтобы помочь тебе и не бросать тогда, когда ты не была готова к этому. Сейчас уже ты намного самостоятельнее. Знаешь, что что бы не случилось, ты справишься. Но это не значит, что я исчезну из твоей жизни. Всё останется также, как сейчас. Квартиру я оставлю вам. Деньги на сыновей буду выделять, как и прежде. Мы просто перестанем быть официально вместе, потому что так жить всегда мы не можем. Однажды, у тебя или меня кто-то появится, нам захочется построить что-то новое.
Мотаю головой, снова уплывая в прострацию. Она затягивает, как в воронку и лишает опоры.
– Выходит, что ты не собирался со мной оставаться? Даже тогда?
Верчу головой по сторонам, стараясь справиться с удушением, оттягиваю ворот домашней кофты.
– Ани, посмотри на меня, - требует Давид, сжав мои пальцы своими. Пытаюсь сосредоточить на нем расфокусированный взгляд, - я буду рядом. Я всегда буду рядом.
– Но родители, - шепчу я, чувствуя, как страх сковывает клетки, - они…
– Мы скажем об этом вместе. Не бойся. Они не осудят тебя.
Господи….
Эти несколько дней я не живу…
Не ем почти и не сплю… То плачу, то ухожу в себя.
Страх поселился в теле и отпускает только во сне.
Я не представляю, как отреагируют родители и от этого на меня накатывает паника. Хочется бежать к Давиду и умолять не разводиться, но я понимаю, что он все равно сделает то, что запланировал.
Потому что решил так давно. Потому что никогда не любил меня…
Когда наступает суббота, у меня от нервов поднимается температура. Меня трясет и тошнит.
Весь день до самого вечера я не в состоянии делать буквально ничего, поэтому впервые заказываю ужин для гостей в ресторане.
Говорят – страх парализует. Это правда. Я даже мальчикам не смогла приготовить поесть. Сварила пельменей и на этом всё.
Как убираю и одеваюсь не помню. Делаю рутинные вещи на автомате. Все мысли о том, как пройдет разговор и что меня ждет после…
Мамочка моя… как она перенесет? А папа? Боже, так страшно увидеть разочарование в его глазах…
Когда все приезжают, становится шумно и как всегда – весело. Тигран Арманович общается с внуками, папа наливает всем коньяк, а мама с тревогой на меня поглядывает.
– Всё хорошо, дочь? Ты сама не своя…
Да… сама не своя…
Я едва не плачу, и заметив это, Давид ободряюще сжимает мои пальцы.
– Успокойся, Ани. Всё будет хорошо. Если что – шишки полетят в меня.
– Какие такие шишки? О чем это вы? – оборачивается на нас папа.
– Гор, Арсен, пойдите пока у себя поиграйте, - просит их Давид.