Люди с чистой совестью
Шрифт:
– Опять на военный совет?
– отрапортовав, тихо спрашивали Базыму комбаты и командиры рот.
– Нет, совещания не будет, - блеснув в их сторону воспаленными глазами, отвечал комиссар.
– Рекогносцировка, хлопцы. Пошли со мной, - почему-то ухмыляясь и словно обещая победу, поманил нас за собой Ковпак.
Пройдя около трехсот метров, мы вышли на поляну. Отсюда видна была извивающаяся лента Прута. Дымки хат да верхушка часовни, торчащая словно со дна пропасти, указывали на большой населенный пункт.
–
Но занятие это, такое привычное с тех пор, как вошли мы в горы, было прервано.
Над долиной Прута стройной девяткой шли "юнкерсы". Гул моторов особенно грозно звучал в ущельях.
По сравнению с мощным звуком сами самолеты казались удивительно маленькими и безобидными.
– Не уползать в кусты. Жаль терять время. За мной, - весело скомандовал Ковпак и перебежал к странному сооружению посреди полонины.
На четыре высокие и хорошо выструганные жерди, вбитые по углам стога, была насажена тесовая крыша. Особыми приспособлениями она передвигалась по жердям вверх и вниз в зависимости от высоты стога и прикрывала сено от дождя. Сейчас сена на было. Быстро подняв на несколько колышков крышку, мы залезли под нее, продолжая наблюдение.
Самолеты сделали несколько кругов, а затем один за другим пошли на бомбежку. Бомбили они довольно далеко от нас. Разрывы доносились глухо, только откуда-то из глубины доходило до нас вздрагивание почвы.
– Определи место бомбежки, Вася, - сказал нетерпеливо Войцеховичу комиссар.
– Бомбят гору Синичку, - крикнул Войцехович, ориентируясь по карте.
– Тоже не плохое дело, - осклабился Ковпак.
– Пускай, на здоровье...
Комиссар сразу начал с плана предстоящей операции.
План был прост и ясен. Он опирался на добытые вчера сведения. Но комиссар сделал из них другие выводы:
– Противник имеет во много раз превосходящие силы. Он измотал нас, - жестким голосом говорил Руднев.
– Он почти уверен в близкой победе. Об этом свидетельствует вот эта листовка, - комиссар показал вчетверо сложенную розовую бумажку.
Листовка пошла по рукам. В ней сообщалось населению о том, что "банда" Ковпака разбита. Обещались награды за поимку партизан. Кончалась листовка на обычный фашистский лад: угрозой расстрела за сочувствие и помощь "разбитым" партизанам.
Руднев приподнялся с колена и, стоя во весь рост, продолжал:
– По всему видно, что сегодня судьба дает нам передышку. Может быть, последнюю. Люди голодные, это правда. Но все же отдыхают и уже сутки не ведут боя. Политруки и парторги, командиры! От вас требуется навести порядок в строю. Кригер обнаглел и бросил на нас почти все свои войска. Они вылезли на вершины гор. Значит, нам выгоднее всего бить их - где?
– в долине. Штаб группировки генерала Кригера находится в Делятине. Он уже натренировался окружать нас. Вчера было
– требовательно спросил он начштаба.
– Двенадцатое, - хмуро отозвался Базыма.
– Ну, вот. А к утру готово будет тринадцатое, - словно нанося удар, объяснил Руднев.
– Значит, что нам и выхода нет?
– сокрушенно спросил Кульбака.
– Выхода нам нет. Кроме как рвать кольцо через штаб немцев. Через Делятин, - торжественно сказал Ковпак.
Комиссар молчал. Люди поглядывали то на Ковпака, то на карту. Соображали. Недолго сидели молча. Заговорили все сразу, излагая друг другу свое понимание замысла предстоящего боя.
Ковпак подмигнул комиссару одобрительно. Он был доволен произведенным впечатлением.
– Это же скольких мы зайцев бьем?
– нетерпеливо спрашивал Федора Карпенко коротконогий, загорелый Матющенко.
– Из окружения вырываемся по-настоящему - раз, Кригера к ногтю - два.
– В степя выходим - три, - поддакнул Карпенко.
– И горные войска в Карпатах к фюреровой матери оставляем - четыре...
– А не много ли зайцев вы насчитали?
– оборвал комиссар.
– Раз на охоту идти, так чего ж церемониться, товарищ комиссар? не моргнув глазом, сказал Карпенко.
– Давайте, хлопцы, сойдемся пока на первых двух. А теперь разрабатывайте со штабом детали. А мы с разведкой пойдем пока...
И Руднев, легко вскинув на плечи свой ППД, зашагал по краю кустарника. За ним заспешили мы с Горкуновым.
Уже возле лагеря мы встретили бежавшего навстречу Радика. Сняв шапку и утирая вспотевшее лицо, он издали радостно крикнул:
– Папа! Вот здорово получилось!..
Заметив нас, Радик запнулся.
– Товарищ комиссар, разрешите доложить?
Руднев скрыл улыбку под черным усом.
– Я с донесением от шестой. Она от Синички заслон держит. Два часа назад мы обнаружили колонну немцев. Идет по нашему следу. Много вьючных животных. Все горные стрелки. Майор Дегтев определил: не менее двух батальонов. А может быть, и весь полк.
– Двадцать шестой оправился после вчерашнего, - отметил комиссар Горкунову.
– А может быть, и тот, второй, сформированный в Норвегии... отозвался помначштаба.
– Ну, что же тут веселого?
– нетерпеливо осведомился комиссар у сына.
– Так это ж они свою колонну бомбят. Не менее получаса. Похлеще, чем нас в Маняве, - засмеялся Радик.
– Ну, это еще проверить надо, - негромко сказал комиссар.
– Да все же, как на ладони, отец. Вот здесь, за рощицей, видно. Здорово!
– не унимался Радик.
– Пойдем. Не больше ста шагов.
Руднев повернулся к Горкунову:
– Ставь задачи ребятам. И пошли ко мне один пулеметный расчет... Мы будем на опушке.
Горкунов козырнул. Предводительствуемые Радиком, мы пошли вперед.