Людовик IX Святой

ле Гофф Жак

Итак, Винцент из Бове, интеллектуал среднего уровня (у доминиканцев в ХIII веке не было «великих интеллектуалов» [1054] ), подверженный влиянию цистерцианцев как раз в области истории, где образцом и источником ему служила хроника Элинанда де Фруамона, сочинил энциклопедию, «Speculum maius» («Большое зерцало») [1055] , состоящую из трех частей: «Зерцало природы» («Speculum naturale»), «Зерцало науки» («Speculum doctrinale») и «Зерцало истории» («Speculum historiale»). Эта компиляция свидетельствует об обширных знаниях, обширных еще и потому, что Винценту помогали две группы, в одну из которых входили цистерцианцы Ройомона, а в другую — доминиканцы монастыря Святого Иакова в Париже, а Людовик Святой помогал собрать библиотеку документации [1056] .

1054

В европейских языках слово «интеллектуал» имеет несколько иное значение, нежели в русском. У нас «интеллектуалы» — люди истово преданные интеллектуальным занятиям и, одновременно, обладающие высоким интеллектом. Французское «les intellectuels» — те, кто занят по преимуществу интеллектуальным трудом и обязан этому занятию своим социальным статусом (нередко достаточно высоким), то есть слово это близко к русскому «интеллигенция» в узком смысле, как профессиональная группа (широкий, смысл слова «интеллигенция» —

некое сообщество людей, обладающих высокой «духовностью», являющихся «совестью нации» — в европейских языках, да и вообще в западной культуре, отсутствует). Такие «интеллектуалы», по мнению многих исследователей (в первую очередь самого Ж. Ле Гоффа — см. его книгу «Интеллектуалы в Средние века»; см. также: Уваров П. Ю. Интеллектуалы и интеллектуальный труд в средневековом городе // Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Т. 2. Жизнь и деятельность горожан. М., 1999), формируются в Средние века в рамках городских школ и университетов. Именно это значение здесь, скорее всего, имеет в виду Ж. Ле Гофф — профессиональных преподавателей, ибо иначе непонятно, почему отмечается невысокий уровень интеллектуалов у доминиканцев XIII в., давших миру Альберта Великого и Фому Аквинского.

1055

О смысле «зерцала», speculum см.: Mar Jonsson Е. Le sens du titre Speculum aux XIIe et XIIIe siecles et son utilisation par Vincent de Beauvais // Vincent de Beauvais… P. 11–32.

1056

О коллективной работе, особенно проводимой доминиканцами в XIII веке, см.: Congar Y. In dulcedine societatis quaerere veritatem: Notes sur le travail en equipe chez S. Albert et chez les Precheurs au XIIIe siecle // Albertus Magnus Doctor Universalis 1280–1980 / Hrsg. G. Meyer, A. Zimmerman. Mainz, 1980.

«Большое зерцало» многократно переделывалось самим Винцентом из Бове, и полагают, что многие из этих переработок инспирировались Людовиком Святым или даже были исполнены по его повелению в «Speculum histoirale», ибо король очень интересовался историей и надеялся, что династия Капетингов будет выведена в нем в как можно более выгодном для нее свете [1057] .

В Ройомоне Людовик Святой иногда становился учеником Винцента из Бове. В начале «Liber consolatorius», сочиненной для короля в связи со смертью его старшего сына в 1260 году, Винцент писал: «Когда я жил в монастыре Ройомон, исполняя там службу учителя, вы смиренно, с почтением к Богу внимали тому, как уста мои произносили слово Божие» [1058] . И Гийом де Сен-Патю утверждает:

1057

См. ил. 15: изображение Людовика Святого открывает рукопись «Speculum historiale».

1058

Lusignan S. Preface au «Speculum maius»… P. 57.

Когда магистр божественной науки (теологии) читал Псалтырь в аббатстве Ройомон, в присутствии короля, когда он слушал голос колокола, который звонил, когда монахи должны были собраться, чтобы идти в школу (чтобы слушать уроки), он шел иногда в школу и садился вместе с монахами, как монах, у ног магистра, который читал (вел урок), и слушал внимательно, и так святой король делал не рад [1059] .

Культура Винцента из Бове — культура клирика ХII века, испытавшего, как и Людовик Святой, влияние «Возрождения» ХII века. С. Люзиньян продемонстрировал это на примере логики [1060] , а Ж. Амесс — философии [1061] . В конце этого скрупулезного исследования «Speculum historiale» исследовательница приходит к выводу, что Аристотель в сфере этики, первой части философской практики, «был лишь одним из многих источников, и можно даже заметить, что он — один из наименее цитируемых авторов». Как и Людовик Святой, Винцент относится к доаристотелевской фазе XIII века, а точнее:

1059

Guillaume de Saint-Pathus. Vie de Saint Louis… P. 79.

1060

Le «Speculum doctrinale», livre III: Etudes de la logique dans le Miroir des sciences de Vincent de Beauvais. These de doctorat de Montreal. 1971.

1061

Hamesse J. Le dossier Aristote dans l’oeuvre de Vincent de Beauvais: A propos de l’Ethique // Vincent de Beauvais… P. 197–218.

Винцент из Бове с философской точки зрения совсем не вписывается в схоластику своего времени. Мораль для него — не философская дисциплина, а скорее одна из artes [1062] , составная часть знания ХII века…. Винцент — скорее ученик школы XII века, чем университета ХIII века [1063] .

И быть может, еще удивительнее его невосприимчивость (как и Людовика Святого) к современной интеллектуальной истории: а тем временем эта история искрится и бурлит.

1062

Искусства (лат.). — Примеч. пер.

1063

Ibid. P. 213–215.

О философском развитии на разных этапах работы над «Speculum» не может быть и речи. Несмотря на кипучую жизнь Парижского университета, Винцент из Бове не перерабатывал свое сочинение, приспосабливая его к событиям [1064] .

Между прочим, Винцент из Бове опубликовал несколько трактатов и небольших сочинений, среди которых многие посвящены Людовику Святому или его придворным. По случаю смерти его старшего сына в 1260 году он написал ему послание в утешение, выполненное в традиции этого жанра, «Liber consolatorius pro morte amici» [1065] . Я уже говорил о «De morali principis institutione», посвященном королю и его зятю Тибо Наваррскому, и о «De eruditione filiorum nobilum», преподнесенном королеве Маргарите. Напомню, что отдельные историки считают, что эти два «Зерцала государей» были частями, которые предполагалось включить позднее в сочинение более объемное, которое образовало бы своего рода «Политическое зерцало» и составило бы вместе со «Speculum malus» («Большим зерцалом») «Opus universale de statu principis» («Всеобщий трактат о статусе короля»), который стал бы великим «Зерцалом государей» XIII века. Винцент сообщил о своем проекте, который так и не был реализован, в прологе к «De eruditione filiorum nobilium», где объявил о желании из любви к «сиятельнейшему монсеньеру королю нашему» сочинить «Opus universale о статусе государя и обо всем дворе и королевском семействе и о публичном управлении и о правлении всем королевством».

1064

Ibid. P. 216.

1065

Moos P. V. Die Trostschrift des Vincenz von Beauvais fur Ludwig IX…

Не

Людовик ли Святой заказал или инспирировал этот грандиозный проект? Неизвестно. Но Винцент из Бове, вероятно, не был тем человеком, которому это оказалось бы под силу [1066] .

Винцент расстался с Ройомоном незадолго до 1259 года и вернулся в монастырь Святого Иакова в Париже, благодаря чему продолжал общаться с королем. Умер он в 1264 году.

Новый Соломон

Как и Винцент из Бове, Людовик Святой не обращал внимания на «кипучую жизнь Парижского университета» в XIII веке [1067] . Предание, согласно которому он пригласил за стол Фому Аквинского [1068] , представляется мне почти наверняка легендой. А если он пригласил ко двору святого Бонавентуру, то для того, чтобы тот читал проповеди пасторского характера [1069] . Несомненно, здесь следует назвать еще одного великого клирика XIII века — Одо де Шатору, бывшего одно время канцлером капитула собора Нотр-Дам, магистра теологии, которого Иннокентий IV в 1244 году назначил кардиналом. В качестве папского легата по подготовке крестового похода он напрямую общался с королем, которого сопровождал в Египет и составил для Папы отчет о крестовом походе. Сочинения Одо еще мало известны, но являются предметом серьезных исследований. Представляется, он был прежде всего знаменитым проповедником, — и это снова излюбленная область интересов Людовика Святого, сфера проповеди.

1066

Р. Я. Шнайдер, досконально изучив литературу этого вопроса, полагает, что сочинение не должно было стать подлинным синтезом политической доктрины, но совокупностью четырех противополагаемых трактатов; Винценту из Бове хватило времени на написание только двух из вышеупомянутых «Зерцал». Это сочинение и трактаты не составили сумму и остались отвечающими принципу компиляции, и все же Винцент завершил свой труд и придал ему «свою зрелость как ученый и мыслитель». Мне кажется, Шнайдер несколько приукрашивает реальность. Винцент из Бове остался (как можно судить по осуществленной им работе) верным цистерцианцу Элинанду де Фруамону, сочинение которого «De constituendo rege» (под названием «De bono regimine principis») он включил в свое «Speculum historiale». «Opus universale» устарело бы уже в свое время, поскольку оказалось бы между двумя великими новаторскими политическими трактатами центрального периода Средневековья: «Policraticus» Иоанна Солсберийского (1159), написанным в Шартре, и «De regimine principum» Эгидия Римского (1280, написанным для будущего Филиппа Красивого). Schneider R. J. Vincent of Beauvais, Opus universale de statu principis: A Reconstruction of its History and Contents // Vincent de Beauvais… P. 285–299. M. Сенеллар (Senellart M. Les Arts de gouverner: Du regimen medieval au concept de gouvernement. P., 1995. P. 147) согласен с гипотезой, выдвинутой мною о проекте Людовика Святого «основать академию и поручить ей создание обширной политической суммы» (Le Goff J. Portrait du roi ideal /L’Histoire. 1985. Septembre. Nb 81. P. 72–73).

1067

Duchenne М.-Ch. Autour de 1254: Une revision capetienne du Speculum historiale // Vincent de Beauvais… P. 141–166.

1068

Тиллемон (Le Nain de Tillemont. T. V. P. 337) сообщает без ссылки на письменный источник: «Я слышал, что святой Фома, вкушая однажды за столом Людовика Святого, сидел какое-то время молча, да вдруг как завопит: “Я изобличил манихеев”, и Людовик Святой счел это прелестным».

1069

Издание и изучение проповедей является предметом прекрасных работ. По ХIII веку я бы назвал:

Beriou N. La Predication de Ranoulphe de la Houblonniere…;

Avray D. d., ТЪе Preaching of the Friar…

Я выступил с гипотезой, что первыми самостоятельными шагами юного короля было примирение королевской власти с Парижским университетом во время серьезного конфликта 1229–1231 годов, несмотря на то, что королева-мать вначале проявила неуступчивость. Если дело обстояло таким образом, то, несомненно, потому, что он понял преимущества христианского государя, имеющего такой источник знаний и влияния в своей столице. Два его важных вмешательства в историю Парижского университета свидетельствовали о заботах, придававших завершенность его политическому кругозору.

Первое касалось, как известно, распри между магистрами из белого духовенства и магистрами нищенствующих орденов. Если король принял меры, которых требовал Папа Александр IV, то лишь из сочувствия к монахам нищенствующих орденов и особенно потому, что речь шла о деле Церкви, в которое он вмешался только как светская длань, а также потому, что изгнание Гийома де Сент-Амур а, который не был его подданным, так как Сент-Амур был в империи главой магистров белого духовенства, должно было восстановить порядок в университете, что больше всего заботило Людовика Святого. Его действия вызвали негодование такого магистра, как Жерар д’Абвиль, одного из известнейших богословов университета в последний период его правления, и остальных учеников и сторонников Гийома де Сент-Амура, среди которых был поэт Рютбёф [1070] .

1070

Le Dit de Maitre Guillaume de Saint-Amour и La Complainte de Maitre Guillaume // Rutebeuf OEuvres completes / Ed. M. Zink. P., 1989. T. I. P. 137–157.

Второй случай, потребовавший вмешательства Людовика Святого, — основание коллежа его приближенным Робером де Сорбоном. В связи с этим он пожаловал ему множество домов в Латинском квартале, в частности по улице Куп-Гёль, и обеспечил содержание почти всех живущих там студентов. Этот жест, разумеется, подтверждает интерес Людовика к изучению богословия, как украшения Парижского университета, но в первую очередь — это акт благодеяния, дар за труды и щедрость ради друга [1071] .

1071

Glorieux P. Aux origines de la Sorbonne… P., 1965. T. II.

Его интеллектуалы — два не слишком выдающихся ума, Робер де Сорбон и Винцент из Бове. Высокая богословская и философская спекуляция ему не интересны. Вёдение, которое он надеялся получить и распространить, должно быть полезным, полезным для вечного спасения. У него три излюбленных жанра — проповедь, трактат спиритуальный и трактат педагогический; три малых жанра в прямом и переносном смысле, пусть даже они имели немаловажное значение в культуре и ментальности Средневековья. Впрочем, клирики не признавали за ним никакой высшей умственной деятельности, лишая его ума, который приберегали себе [1072] . Соломон был мудрецом, но не интеллектуалом. Таким же был и новый Соломон — Людовик Святой.

1072

См.: Bue Ph. L’Ambiguite du livre… P. 176 sq.