Людовик IX Святой
Шрифт:
«Поведаю вам, — говорит Жуанвиль, — то, что я видел и слышал из его святых речений и благих поучений» [1100] . И вот является король-проповедник, вторгающийся в сферу доктрины и даже богословия: «Святой король всеми силами старался речениями своими убедить меня неколебимо уверовать в христианский закон, данный нам Богом [1101] …». Эта страсть к назиданиям не оставляла его и в море, «на пути» («passage») в крестовый поход и обратно: «После вы услышите одно поучение, которое он сделал мне на море, на обратном пути из-за моря» [1102] .
1100
Joinville. Histoire de Saint Louis… P. 10–11.
1101
Ibid. Р. 24–25.
1102
Ibid.
Эту склонность к назиданию Людовик Святой вполне реализовал в конце жизни, диктуя или, быть может, собственноручно составляя «Поучения» сыну Филиппу и дочери Изабелле: «Любезный сын, заповедую тебе…» Это выражение встречается десять раз в поучении Филиппу. «Любезная дочь, заповедую вам…» — это выражение встречается реже в поучении Изабелле, ибо по отношению к дочери король и более куртуазен — обращается к ней на «вы» [1103] , — и более непосредствен. Он дает ей советы в повелительном наклонении: внимайте, слушайте, любите, смотрите, повинуйтесь и т. д. [1104]
1103
Гийом де Сен-Патю отмечает, что Людовик Святой, как правило, обращался к людям на «вы» «и с каждым он всегда говорил во множественном числе» (Guillaume de Saint-Pathus. Vie de Saint Louis… P. 19).
1104
Обращаюсь к переводу «оригинального» текста, найденного Д. О’Коннеллом в mss. fr. 12814, 25462 Национальной библиотеки в Париже: O’Connell D. Les Propos de Saint Louis… P. 183–194.
Король той поры, когда в Парижском университете торжествует схоластика, он усваивает, насколько это возможно, не будучи духовным лицом и находясь на непретенциозном интеллектуальном уровне [1105] , некоторые новые методы университетской среды: выше мы уже видели, как он поддерживает непринужденную беседу quolibet, по аналогии, вне всякого сомнения, с университетским quodlibet. Ему нравилось устраивать «диспуты» (disputatio) между Жуанвилем и Робером де Сор-боном по образу и подобию университетских занятий и, как «магистру», подытоживать: «По истечении долгого времени нашего диспута он выносил свое решение и говорил [1106] …».
1105
См. предшествующую главу.
1106
Joinville. Histoire de Saint Louis… P. 16–19.
Среди новых приемов проповеди был один, которому Людовик Святой отдавал особое предпочтение, — пример [1107] . Свою речь Людовик Святой пересыпает примерами. Порой это воспоминание о его деде Филиппе Августе. Тогда королевское слово становится словом династической памяти:
Мой дед, король Филипп, говаривал мне, что надо вознаграждать своих слуг, кого больше, кого меньше, в зависимости от их усердия; и еще он говорил, что никто не может хорошо править своей землею, если не умеет так же решительно и твердо отказывать в том, что ему следовало бы дать.
1107
Bremont Cl., Le Goff J., Schmitt J.-Cl. L’ «Exemplum»…; Precher d’exemples: Recits de predicateurs du Moyen Age / Ed.J.-Cl. Schmitt P., 1985.
Отсюда мораль:
«И это, — сказал король, — я говорю вам, ибо наш век так жадно требует, что мало людей, которые заботятся о спасении своих душ или о чести своего тела, присваивая, заслуженно или незаслуженно, добро другого» [1108] .
Король слова, король, правящий с помощью слова, Людовик Святой претворяет в слове две высочайшие королевские функции, превозносимые в «Зерцалах государей», — правосудие и мир.
1108
Joinville. Histoire de Saint Louis… P. 364–365.
Король-судия сам ведет следствие и выносит приговоры в знаменитых «жалобах» («plaids de la porte»), называемых «расследованиями» («requetes»), как отмечает Жуанвиль, во дворце. Еще более известны «приемы» («parties»), где он сам вершит суд, сидя, прислонившись к дубу, в Венсеннском лесу: «И тогда он сам спросил их…. И тогда он сказал им [1109] …». Бывает, что его речь вторгается в речь тех, кому он поручил говорить: «И когда он видел, что требуется кое-что уточнить в словах тех, кто говорил от его лица, или в словах тех, кто выступал от лица
1109
Ibid. P. 34–35.
1110
Ibid.
Король-миротворец своим словом вершил третейский суд. Его слово восстанавливало мир не только в его королевстве, но и во всем христианском мире. Когда его упрекнули в том, что он не допустил, чтобы иноземцы воевали друг с другом и тем самым ослабили себя в его пользу, он напомнил слова Божии: «Благословенны все миротворцы» [1111] .
Но Людовик Святой и король нового благочестия, проповедниками которого выступали братья нищенствующих орденов. Это король молитвы, молитвы про себя или вслух, «устами или мыслями» — слова молитвы, о которой он не забывал ни дома, ни в пути: «Но когда он путешествовал верхом, то повелевал своим капелланам произносить вслух и петь канонические часы, не спешиваясь» [1112] . Слово молитвы — первое, в чем он наставлял своего сына: «Произноси молитвы сосредоточенно, вслух или про себя» [1113] , и лишь потом указывал ему на иные случаи обращения к слову: беседу в узком кругу приближенных («Любезный сын, не отказывай себе в удовольствии общения с добрыми людьми, монахами или мирянами…. Доставляй себе удовольствие, беседуя с добрыми людьми») и внимание проповеди, в обществе или дома («и не отказывай себе в удовольствии внимать речам о Господе Нашем в публичных проповедях и дома») [1114] .
1111
Ibid. P. 376–377.
1112
Joinville. Histoire de Saint Louis… P. 33.
1113
O’Connell D. Les Propos de Saint Louis… P. 186.
1114
Ibid. Р. 187.
Слово исповеди, которое IV Латеранский собор 1215 года обязал христиан произносить хотя бы раз в год. Он исповедовался с усердием и благоговением, за что его хвалил исповедник Жоффруа де Болье, и настойчиво советовал это своим сыну и дочери:
Если у тебя тяжесть на сердце, скажи о ней своему исповеднику или еще кому-либо, кто, по твоему мнению, может не разгласить твой секрет, ибо это вселит в тебя спокойствие, при условии, конечно, что ты можешь сказать об этом [1115] .
1115
Ibid. Р. 187, 193.
Его слово правдиво по своей сути, ибо ложь претила ему настолько, что он не смог солгать даже сарацинам, пленником которых был. В процессе канонизации и в папской булле о канонизации это было признано достоинством.
Любовь к правдивому слову породила в нем ненависть к дурному слову и заставила, особенно после возвращения из Святой земли в 1254 году, жестоко карать «грех языка» [1116] . Сам он всячески избегал бранных слов, богохульства и тех выражений, в которых упоминался дьявол. «Я никогда не слышал, чтобы он упоминал дьявола», утверждает Жуанвиль и добавляет: «Имя его разошлось по всему королевству, и, думаю, это не нравится Господу» [1117] . В борьбе с богохульством Людовик Святой прибегал к насилию:
1116
Casagrande С., Vecchio S. Les Peches de la langue…
1117
Joinville. Histoire de Saint Louis… P. 12–13, репринт: P. 378–379.
Король так любил Господа и его сладчайшую Мать, что, случись ему услышать какие-то хулящие их или бранные слова, он сурово карал за это. Так, я видел, как он повелел поставить одного золотых дел мастера (богохульника) на лестницу в Цезарее, в портах и рубахе, и обмотать ему шею свиными кишками, и они доходили до самого его носа. Я слышал, что по возвращении из-за моря он повелел выжечь за это (богохульство) нос и нижнюю губу одному парижанину, но сам я этого не видел. И святой король говорил: «Пусть бы меня заклеймили каленым железом, только бы повывелись бранные слова в моем королевстве» [1118] .
1118
Ibid. P. 378–379. Жуанвиль также отмечает: «Я находился в его обществе двадцать два года и никогда не слышал, чтобы он клялся Господом, Богоматерью или святыми; и когда он хотел подчеркнуть истинность сказанного, то говорил: “Истинно, так и было” — или: “Истинно, так оно и есть”».