Людовик IX Святой
Шрифт:
И вот король Людовик IX умер в земле неверных. О том, чтобы оставить его прах на чужбине, за пределами христианского мира, вдали от Французского королевства, не могло быть и речи. Тело умершего надлежало доставить на родину, а значит, необходимо было прибегнуть к процедуре, впервые выполненной в IX веке, при Карле Лысом, когда суверен умер вдали от королевского некрополя и его не могли или не захотели похоронить рядом с местом кончины, и надо было сохранить его тело. А так как техника бальзамирования была неизвестна, то тело предстояло варить в разбавленном водой вине до тех пор, пока мясо не отойдет от костей, которые и подлежали сохранению как самая драгоценная его часть.
Однако на техническое решение задачи наслаивалась гораздо более сложная политическая проблема. Король Сицилии Карл Анжуйский, прибыв вскоре после кончины брата со своим флотом и войском (вероятно, легендарная традиция требовала, чтобы он ступил на берег в момент смерти короля), предпринял попытку отобрать пост главнокомандующего у своего молодого и неопытного племянника Филиппа III. Но юный король, несомненно следуя рекомендациям советников отца в Тунисе, не медля взял власть в свои руки. Прах его отца еще не скоро похоронят в Сен-Дени, а до его собственной коронации в Реймсе
Отныне останки короля стали ставкой в политической игре Карла Анжуйского и его племянника, юного Филиппа III. Сначала каждый из них предложил свое решение проблемы, которое, возможно, было разумной, но своеобычной точкой зрения. Филипп хотел, чтобы останки отца как можно скорее вернулись во Францию. Однако перевозка такого «трупа» была связана с определенными трудностями. Карл предложил останки брата предать земле в Сицилийском королевстве. Вероятно, он аргументировал это тем, что остров находится рядом, и путешествие будет недолгим. Он и его преемники станут заботиться об останках короля. Но, разумеется, у этого убедительного аргумента была и политическая подоплека. Распространялись слухи, что Людовик IX имеет шансы стать официальным святым. Каким источником влияния и материального превосходства могли стать тогда эти мощи для владеющей ими Анжуйской династии Сицилии! В конце концов, как свидетельствуют хронисты, оба короля, дядя и племянник, пришли к наиболее «мудрому» (более «здравому», sanior) решению. Прежде всего монархи достигли компромисса: внутренности и плоть получит сицилийский король, а кости будут отправлены в королевский некрополь в Сен-Дени. Молодой король, которого, несомненно, поддерживали прелаты и французские вельможи, выстоял. Он получил самое главное — кости (а они-то и могли стать мощами) — твердую часть тела в отличие от мягких плоти и внутренностей согласно той телесной диалектике твердого и мягкого, которая символически выступает как диалектика власти. Оставалось неясным, как поступить с сердцем. Как свидетельствует, например, Жоффруа де Болье, Филипп III дал согласие, чтобы дядя перевез его вместе с внутренностями в Монреале. По другим, более достоверным данным, он увез его вместе с костями в Сен-Дени. Известно, что монахи Сен-Дени считали, что королевское сердце должно оставаться вместе с костями [479] , и надпись XVII века на гробнице в Сен-Дени свидетельствует о том, что сердце лежит именно здесь. По мнению А. Каролю-Барре, интерпретации текстов которого представляются мне слишком надуманными, «войско требовало, чтобы его “сердце” осталось в Африке, среди воинов, и судьба его едва ли известна» [480] . По другой, не менее спорной, гипотезе местом, где покоится сердце святого короля, была Сент-Шапель.
479
Erlande-Brandenburg A. Le roi est mort… P. 96.
480
Carolus-Barre L. Les enquetes pour la canonisation de Saint Louis, de Gregoire X a Boniface УIII, et la bulle Gloria, laus du 11 aout 1287 // Revue d’histoire de l’Eglise de France. 1971. T. 57. P. 20.
Филипп также придерживался мнения, что не стоит спешить отправлять останки отца, чтобы не подвергать их риску, а следует подождать, когда он, новый король, сможет сам сопровождать их вместе с войском, для которого этот прах, упорно провозглашаемый «святым», будет служить оберегом, чтобы не сказать амулетом.
Тогда приступили к расчленению тела умершего короля. Свидетельства очевидцев, за исключением небольших расхождений в деталях, в общих чертах совпадают. Жоффруа де Болье говорит: «Его тело сварили, и мясо отделили от костей» [481] . Примат пишет:
481
Geoffroy de Beaulieu. Vita… P. 24.
Королевские камердинеры и все слуги (ministres) и те, кому это было поручено, взяли тело короля и разрезали (departirent) его член за членом и долго варили в воде с вином, пока вываренные добела кости не отделились от плоти и их можно было безо всякого труда извлечь [482] .
Военные столкновения и дипломатический спор закончились подписанием соглашения между христианами и тунисским эмиром — это случилось 30 октября. Крестоносцы уходили, оставляя эмиру занятые земли, за что он возмещал им военный ущерб, предоставляя христианским купцам свободу торговли в Тунисе, а христианским священникам — возможность проповедовать и молиться в их церквах.
482
Primat // Recueil des historiens… T. ХХIII. P. 87–88.
Одиннадцатого ноября христианское войско отплыло из Туниса, а 14-го флот встал на якорь в порту Трапани в Сицилии. 15 ноября король и королева сошли на берег, но многие остались на кораблях. В ночь с 15 на 16-е разыгрался страшный шторм, и большая часть флота погибла. На обратном пути крестоносцев оберегали останки Людовика IX и его
Итак, молодой король с войском и печальным грузом медленно двигался по Италии. Позади остались Рим, Витербо, куда еще не прибыли для избрания Папы кардиналы, Монтефьясконе, Орвиетто, Флоренция, Болонья, Модена, Парма, Кремона, Милан, Верчелли. Совершив переход через Альпы в Монсени, у подножия Сузы, а затем поднявшись по долине Морьенны, они проехали через Лион, Макон, Клюни, Шалон, Труа и наконец 21 мая 1271 года прибыли в Париж. Молодой король оставил на пути еще два гроба: дяди Альфонса де Пуатье и его жены Жанны, скончавшейся через день после супруга в Италии; их похоронили в соборе Савоны. Гроб Людовика IX был выставлен в парижском соборе Нотр-Дам, похороны состоялись 22 мая в Сен-Дени, почти через девять месяцев после смерти короля, в атмосфере споров между парижским духовенством и монахами Сен-Дени.
И вот началась загробная жизнь почившего и преданного земле короля. Его тело уже явило чудеса. Немало их сотворили внутренности, хранящиеся на благочестивой Сицилии, богатой на явленные людям чудеса. Два из этих чудес признала Церковь. Приняла она и два других, явленных при перевозке гроба в Северной Италии, в Парме и в Реджо-нель-Эмилии, а третье совершилось у ворот Парижа, в Боннейль-сюр-Марн. Вскоре множество чудес было явлено в Сен-Дени — по традиции, чудеса совершаются на могиле святого.
Но вот уже около столетия святым было недостаточно одной только славы, чтобы получить всеобщее признание в христианском мире. Римская курия, закрепив за собой право причислять к лику святых, стала, по остроумному выражению Ж. К. Шмитта, «фабрикой святых»; она их создавала (или отказывала им в этом) на протяжении длительного процесса, процесса канонизации. Это была юридическая процедура дознания, принимавшая нередко политическую окраску, ибо Римская курия — это та сила, для которой решение о канонизации является инструментом власти. Для начала или окончания процесса канонизации необходимо было иметь, наконец, помимо хорошего досье сильную поддержку. За канонизацию Людовика IX выступали три силы: слава (bona fama, vox populi), династия Капетингов и Церковь Франции. Не стоит забывать и монашеские ордены, к которым он благоволил и был близок: цистерцианцев, доминиканцев и францисканцев. И все-таки Людовик IX дождался своей канонизации лишь спустя двадцать семь лет после смерти. Этот продолжительный период отмечен сменой пап, связанной с их смертью (нередко приходилось возобновлять процесс, давно прерванный смертью какого-либо Папы), и тем, что на смену понтифику, настроенному в пользу канонизации, приходил другой, равнодушный к этой проблеме, и откладывал решение вопроса [483] .
483
Наконец-то появилась прекрасная публикация: Carolus-Barre L. Le Proces de canonisation de Saint Louis (1272–1297): Essai de reconstitution. Roma. 1995. В ней собрано все, что позволяет предпринять попытку восстановления утраченного досье процесса. Эти документы были изданы давно, но их свод и перевод, так же как и их подача, весьма полезны. К этому следует добавить опубликованный недавно и не издававшийся ранее документ.
См.: Linehan P., Hernandez F. J. Animadverto: A Recendy Discovered Consilium Conceming the Sanctity of King Louis IX // Revue Mabillon: Nouv. serie. 1994. T. 66. № 5. P. 83–105.
Первым занялся этой проблемой Григорий X, избранный 1 сентября 1271 года Теобальдо Висконти из Пьяченцы не был кардиналом и в момент своего избрания находился в Святой земле. По прибытии в Витербо он 4 марта 1272 года издал свой первый папский документ: им стало послание доминиканцу Жоффруа де Болье, исповеднику Людовика IX, в котором Папа просил дать ему как можно более подробную информацию о короле, которым он искренне восхищался и которого считал «подлинным образцом для всех христианских государей». Одержимый идеей крестовых походов, Григорий X был покорен королем-кресгоносцем. За несколько недель, а может быть и месяцев, Жоффруа де Болье написал небольшую книгу, состоящую из пятидесяти двух глав, о жизни и деяниях Людовика, которую закончил словами, что считает усопшего короля достойным быть официально причисленным к лику святых [484] . Григорий X, несомненно, говорил с Филиппом III, прибывшим приветствовать его в Лион в марте 1274 года, перед открытием II Вселенского собора (7 мая—17 июля 1274 года), о процессе, который собирался начать в связи с канонизацией его отца. Однако внимание Папы было приковано к проведению Собора. Спустя год активизировались сторонники канонизации Людовика IX. Мы располагаем тремя документами, направленными Папе с просьбой ускорить начало этого процесса: один исходил от архиепископа Реймса и его викарных епископов (июнь 1275 года), другой — от архиепископа Санса и его викариев (июль 1275 года), последний — от приора доминиканцев французской «провинции» (сентябрь 1275 года). Дело приобретало все более выраженный «национальный» характер. Тогда Григорий повелел своему кардиналу-легату во Франции Симону из Бриона, старинному советнику и канцлеру Людовика IX, приступить к тайному дознанию об усопшем короле. Симон из Бриона рьяно взялся за дело, пожалуй, даже чересчур рьяно, ибо заслужил упрек в небрежном отношении к делу, требующему вдумчивого и внимательного подхода. Вот и все, что успел Григорий X, скончавшийся 10 января 1276 года.
484
Geoffroy de Beaulieu. Vita… P. 3–27.