Людовик IX Святой
Шрифт:
За прошедшие после его смерти полтора года на престоле сменилось три папы. В конце 1277 года Николай III потребовал от Филиппа III направившего к нему посольство, более обоснованной документации с вескими свидетельствами святости его отца. Он снова поручил Симону из Бриона продолжить дознание, которое на сей раз было публичным; Симон взял себе в помощники двух приоров: доминиканца и францисканца, настоятеля Сен-Дени, и еще двух монахов. Результаты были отправлены Папе, который поручил рассмотреть их двум кардиналам. Но 22 августа 1280 года Николай III умер. Его сменил Симон из Бриона. Став Папой Мартином IV, он ускорил рассмотрение этого вопроса. Новое собрание Церкви Франции направило ему срочное прошение. В ответе Мартин IV уверял прелатов в своих благих намерениях, но убеждал их в необходимости аккуратного и серьезного отношения к делу. Святость Людовика IX требовала более тщательного обоснования. 23 декабря 1281 года Папа поручил архиепископу Руана, епископам Осера и Сполето окончательный (solennelle) сбор показаний о жизни, нравах (conversatio) и чудесах Людовика. Он попросил их отправиться в Сен-Дени, чтобы расспросить о чудесах, которые, как говорили, были явлены на могиле Людовика, и предложил им схему вопросника, адресованного к очевидцам. Допросы велись с мая 1282 года до марта 1283
Досье были отправлены в Рим, но, когда 28 марта 1285 года Мартин IV умер, все опять вернулось на круги своя. Сменивший Мартина Гонорий IV провел чтение и обсуждение многих чудес в консистории, но 3 апреля 1287 года скончался. Францисканец Николай IV (1288–1292) назначил новую комиссию из трех кардиналов (их предшественники уже умерли), продолжившую скрупулезное изучение чудес, но работа не была завершена при его жизни. Папский престол снова оставался вакантным более полутора лет, а бенедиктинец Целестин V, избранный по недомыслию, по прошествии нескольких месяцев, поняв, что не соответствует этому посту, в 1294 году вернулся в свой скит. Этот исключительный случай, названный Данте «отречением от великой доли» [485] , означал для досье канонизации еще несколько потерянных месяцев.
485
Ж. Ле Гофф намекает на один эпизод из «Божественной Комедии»: Данте и Вергилий подходят к преддверию ада и видят толпу людей, бегущих за флагом. Поэт спрашивает своего вожатого о том, кто это, и получает ответ:
«… “То горестный удел Тех жалких душ что прожили, не зная Ни славы, ни позора смертных дел. И с ними ангелов дурная стая, Что, не восстав, была и не верна Всевышнему, средину соблюдая. Их свергло небо, не терпя пятна; И пропасть Ада их не принимает, Иначе возгордилась бы вина”. И я: “Учитель, что их так терзает И понуждает к жалобам таким?” А он: “Ответ недолгий подобает. И смертный час для нас недостижим, И эта жизнь настолько нестерпима, Что всё другое было б легче им, Их память на земле невоскресима; От них и суд, и милость отошли. Они не стоят слов: взгляни — и мимо!”»И среди этих «жалких душ», не совершивших в своей жизни ни добра, ни зла, Данте
«Узнал того, кто от великой доли Отрекся в малодушии своем».Еще самые первые комментаторы «Комедии» утверждали, что здесь поэт имел в виду Пьетро ди Морроне, который стал Папой Целестином V, но вскоре отрекся от сана как из-за осознания несовместимости папской деятельности с личной святостью (Целестин V был впоследствии канонизирован), так и под давлением своего будущего преемника Бонифация VIII.
События приняли совсем иной оборот с избранием 24 декабря 1294 года Папой кардинала Бенедетто Каэтани, получившего имя Бонифация VIII, который решил довести дело до конца. В бытность кардиналом он взял свидетельское показание у короля Карла Анжуйского и вошел в состав комиссии, занимавшейся изучением чудес. Несомненно, он нисколько не сомневался в святости Людовика, но принять такое решение его заставляли главным образом политические мотивы. Ему хотелось наладить добрые отношения с королем Франции, внуком Людовика IX Филиппом IV Красивым, который спустя несколько лет станет его злейшим врагом.
Четвертого августа 1297 года в Орвиетто, одной из папских резиденций (как и его предшественники, он боялся той опасности, которую представляли для него вражда знатных семейств и волнения черни), Бонифаций VIII объявил о своем решении канонизировать короля. 11 августа он посвятил ему вторую проповедь, а буллой Gloria, laus провозглашалась торжественная канонизация Людовика IX, праздник которого устанавливался в день его смерти 25 августа. Так наконец личная устремленность одного человека и надежды, уже более двух столетий питаемые династией Капетингов, воплотились в реальность: Франция обрела святого короля.
Король, рожденный под знаком скорби и скончавшийся на чужбине, в земле неверных, стяжал славу.
Двадцать пятого августа 1298 года во время торжественной церемонии в Сен-Дени в присутствии множества свидетелей процесса канонизации — внука нового святого, короля Филиппа IV Красивого, Жуанвиля, прелатов, баронов, духовенства, рыцарей, горожан и прочего люда, до отказа заполнивших базилику, — кости Людовика Святого «подняли» и поместили в раку позади алтаря.
Я не намерен прослеживать перипетии развития памяти и образа Людовика Святого с 1297 года до наших дней — это прекрасный и грандиозный сюжет, который мог бы прояснить историю другой (активной) памяти, памяти французской нации [486] . Но мне хочется вновь вернуться к драматичной и любопытной судьбе телесных останков Людовика Святого.
Итак, кости святого короля были помещены в раку, которая 25 августа 1298 года обрела свое место позади главного алтаря Сен-Дени. По обычаю того времени, французские короли, преемники Людовика Святого, раздавали их в качестве ценных подношений каким-либо церквам или особам. Этой подлинной политике мощей до фанатизма был предан Филипп Красивый. Внук Людовика Святого собирался перенести мощи деда из Сен-Дени в Сент-Шапель, чтобы они хранились в королевском дворце, который при нем предстал во всем великолепии.
486
Работы, затрагивающие этот сюжет, насколько мне известно, немногочисленны:
Веаunе
Boureau A. Les enseignements absolutistes de Saint Louis, 1610–1630 // La Monarchie absolutiste et l’histoire en France. P., 1986. P. 79–97 (Actes du colloque);
Amalvi C. De l’art et la maniere d’accommoder les heros de l’histoire de France: De Vercingetorix a la Revolution: Essais de mythologie nationale. P., 1988;
Buisson J. La Representation de Saint Louis dans les manuels d’histoire des ecoles elementaires (du XVIe siecle a nos jours): Memoire de diplome de l’E. H. E. S. S. 1990 (на правах рукописи; руководитель М. Ферро).
В Средние века мощи святых были предметом истового поклонения [487] . Даже несмотря на то, что уже, по крайней мере с конца XI века, Церковь подвергала критике «поддельные» мощи, вера в чудодейственную силу «подлинных» реликвий оставалась всеобщей, свойственной для всех общественных классов и культурных слоев населения. Мощи исцеляли — стоило лишь притронуться к могиле или раке, где они находились. При жизни Людовик Святой исцелял возложением рук только золотушных. Теперь же следовало, что, прикоснувшись к этим мощам, можно было избавиться ото всех болезней. Его сила стала не просто целительной, но именно чудотворной. И влияние Сен-Дени еще более возросло, ибо он превратился в место этого обновленного, значительного, увековеченного королевского чуда. Но Филипп Красивый собрался конфисковать эти славные мощи в пользу короля и частной королевской часовни. Французская монархия, вступая на путь к абсолютизму, собиралась лишить народ благотворной силы мощей Людовика Святого. Папа Бонифаций VIII, всегда стремившийся сохранять добрые отношения с французским королем, разрешил ему приступить к переносу мощей, оговорив при этом, что плечевая или берцовая кость будет храниться у монахов Сен-Дени. Однако последние воспротивились этому. Филиппу Красивому пришлось на время оставить свою затею. Впрочем, ненадолго. Конфликт с Бонифацием VIII сменился мирными отношениями короля Франции с новым Папой Климентом V, французом Бертраном де Го. Во время интронизации Папы в Лионе в ноябре 1305 года Филипп Красивый, прибывший на церемонию, получил от Климента V согласие на перенос в Сент-Шапель головы Людовика Святого при условии, что монахам Сен-Дени останутся подбородок, зубы и нижняя челюсть. Возможно, сердце тоже было передано в Сент-Шапель.
487
Geary P. J. Furta Sacra: Thefts of Relies in the Central Middle Ages. Princeton: Princeton University Press, 1978.
Э. Браун справедливо заметила, что у многих народов голова считается самой важной частью тела индивидуума, центром его силы и идентичности и что нижняя челюсть для большинства этих же народов является второй по значению частью человеческого тела. В XIV веке считалось законным и даже достойным, чтобы голова святого короля была перенесена в то место (Святая капелла королевского дворца), которое само почиталось «главой королевства» (caput regni). Веря, что его намерение осуществится, Филипп Красивый в 1299 года заказал известному парижскому золотых дел мастеру Гийому Жюльену великолепный ковчег, который вместе с черепом предстояло доставить в Сент-Шапель. Торжественный перенос из Сен-Дени в Париж состоялся 17 мая 1306 года. Собор Нотр-Дам в Париже также получил свою часть реликвий — ребро святого короля.
Все же монахи Сен-Дени смогли компенсировать свою потерю. В 1300 году Бонифаций VIII разрешил им каждый год торжественно отмечать годовщину смерти святого — 25 августа, а Филипп Красивый всегда старался присутствовать на торжествах. И вот 29 мая 1306 года, после переноса черепа в Сент-Шапель, скоропостижно скончался епископ Осера Пьер де Моне, которого монахи Сен-Дени считали душой, проклятой за это королем, а Филипп Красивый на охоте был ранен в ногу и не смог участвовать в церемонии 25 августа. Монахи Сен-Дени видели в этом знак божественной кары. Они сами соорудили великолепный ковчег для оставшихся у них мощей Людовика Святого и торжественно водрузили его 25 августа 1307 года в присутствии Филиппа Красивого и при большом стечении прелатов и баронов.
Тем временем раздаривание останков Людовика Святого продолжалось. Филипп Красивый и его преемники отдали фаланги пальцев королю Норвегии Хакону Магнуссону для церкви, которую тот воздвиг в память о святом короле на острове Тюсоен, близ Бергена. В числе первых бенефициантов были каноники парижского собора Нотр-Дам, доминиканцы Парижа и Реймса, аббатства Ройомон и Понтуаз. Во время посещения Парижа между 1330 и 1340 годами королева Бланка Шведская получила ковчег с несколькими костями для монастыря святой Бригитты в Вадстене. Император Карл IV во время пребывания в Париже в 1378 году получил еще несколько и отправил их в Пражский собор. В 1392 году оставшиеся кости Людовика Святого поместили в новую раку, и по этому случаю Карл VI отдал одно ребро магистру Пьеру д’Айи для Папы, два ребра герцогам Беррийскому и Бургундскому и одну кость участвовавшим в церемонии прелатам, чтобы они разделили ее между собой. Герцогу Баварскому Людвигу VII около 1430 года досталась часть этой кости для церкви в его столице Ингольштадте. В 1568 году по случаю процессии против протестантов все кости были снова привезены в Париж. В сентябре 1610 года получила одну кость Мария Медичи, но, мучимая угрызениями совести, вернула ее во время коронации Людовика XIII. В 1616 году Анне Австрийской досталась всего-навсего маленькая часть ребра, и, недовольная этим, на следующий год она стала обладательницей целого ребра. Некоторое время спустя Анна Австрийская выступила посредницей между парижскими и римскими иезуитами, ведя переговоры с кардиналом де Гизом о приобретении еще одного ребра и плечевой кости. Очевидно, при эксгумации королевских останков в Сен-Дени в гробнице Людовика Святого ничего не нашли, так как его кости были перевезены в раке в 1298 году [488] . Должно быть, эта рака развалилась, и то, что уцелело, было разбросано и уничтожено.
488
Бенедиктинец дом Пуарье, присутствовавший при этом по поручению Комиссии памятников Конвента, написал в сухом отчете: «Суббота, 19 октября 1793 года… Продолжая раскопки на хорах, обнаружили рядом с могилой Людовика VIII могилу, где покоился Людовик Святой, умерший в 1270 году. Она была уже и короче остальных: кости из нее были изъяты во время канонизации в 1297 году. Nota. То, что его гроб был короче и уже остальных, объясняется тем, что, по свидетельству историков, его плоть была отправлена в Сицилию. Таким образом, в Сен-Дени были доставлены только кости, для которых понадобился не такой большой гроб, как для целого тела» (Boureau A. Le Simple Corps du roi. P., 1988. P. 86).