Лютер. Книга 1. Начало
Шрифт:
— Ирена, — вспоминает он.
— Да, она. И вот ты пришел домой. Мы тогда снимали квартирку на Виктория-роуд — крохотульку, санузел совместный. А внизу еще такая чумовая пара жила, Венди и Дэйв.
Лютер печально улыбается, припоминая.
— Я к тому времени уже заснула, — продолжает Зои. — А ты зашел и сел на краешек кровати. Я приоткрыла глаза, смотрю — а ты минут за десять вылакал пол-литра виски. Вот тогда я впервые увидела, как ты плачешь, просто обливаешься слезами.
Он пожимает
— Грустно, наверное, было.
— Понятно, что грустно. Не то слово. Я все еще иногда о ней думаю.
— И я тоже.
— А ты, когда напился тогда, разозлился. Ну прямо таки разъярился. Рассвирепел.
Лютер недоуменно оборачивается:
— Из-за чего?
— Из-за шуточек, которые они отпускали. Копы, медэксперт, санитары «скорой»… Вроде как глумились. Ты сказал мне тогда, что они вели себя так, как на их месте, наверное, вел бы себя убийца. И злился на себя за то, что ничего не высказал им. Не одернул, не призвал проявить хоть чуточку уважения.
— Да мне лет-то сколько было.
— Сколько бы ни было, но ты мучился вопросом: а что, если это жуткая ошибка с твоей стороны — поступить на службу в полицию. — Она смахивает с глаз мокрую прядку волос. — Тогда ты в первый раз заговорил об уходе из полиции. Шестнадцать лет назад. И с той самой поры нет-нет да и возвратишься к этому вопросу.
— Я знаю.
— Но ты этого так и не сделал.
— Знаю.
— И не сделаешь.
На это он не отвечает, да и что тут ответишь…
Зои придвигается ближе. Они по-прежнему делают вид, что рассматривают плиты.
— Ты слышал когда-нибудь о биполярном расстройстве? — спрашивает она.
Лютер в ответ смеется.
— Нет, я серьезно, — сердится она. — Это довольно трудно диагностируется. Я читала: гипомания, которая часто проявляется как повышенная активность.
— Я что, по-твоему, маньяк? Просто я устаю, выматываюсь.
— Но ты не можешь заснуть.
— Это не одно и то же.
— Я имею в виду, что ты не спишь вообще. Вдумайся: во-об-ще.
— Ну так я же принимаю таблетки.
— Ты говоришь, от них в башке туман.
— Да, туман.
— А ты знаешь, что у людей с биполярным синдромом высокая склонность к самоубийству?
— У меня этого нет.
— Ты серьезно? Вообще, что ли, нет? Даже мысли не возникает?
— Она у всех возникает. Время от времени.
— Вот у меня, например, не возникает.
— Это же просто своего рода умозрительная схема, — говорит он. — Проигрывание в мыслях самоубийства: а как бы я, допустим, это обставил? Каким образом? Но это же не намерение, это просто игра. Как-то так.
— При биполярном расстройстве гипомания проявляется в виде волнения и бессонницы, — говорит Зои.
— О нет! — взмаливается Лютер. —
— Если не сейчас, то когда?
— Скоро. Вот возьмем и поговорим об этом вскорости.
Зои смеется, и он улавливает нотки горечи в ее голосе.
— Обещаю, — без особой надежды говорит Лютер.
— Ты всегда обещаешь. Это единственное, что ты делаешь.
— Тогда я не знаю, что сказать.
— Может, ничего и не надо. Мы уже говорили об этом сто раз. Мне настолько же наскучило талдычить, как и тебе выслушивать меня.
Он не отвечает.
— Посмотри мне в глаза, Джон, — говорит она. — Посмотри на меня.
Он оборачивается. Смотрит. Слегка растрепанная, но элегантная. Основательно вымоченная мелким лондонским дождичком. Он ее любит неизъяснимо…
— Что ты видишь? — спрашивает она.
— Не знаю, — отвечает он. — Просто тебя.
— Вот в этом-то и проблема твоя.
Она смотрит на него, и в этом взгляде — годы любви и бесконечной усталости. Он смотрит, как она уходит, — очень спокойно, грациозно, и ему кажется, что он теряет ее навсегда.
Когда она скрывается из виду, Лютер допивает остывший кофе, с хрустом сминает стакан и, кинув его в урну, идет туда, где его ждет Хоуи. Она сидит за рулем возле счетчика платной стоянки и читает свежий номер «Ивнинг стандард», с мрачноватой и очень эффектной Мэгги Рейли на первой полосе. На фоне ее изображения другой снимок, помельче: опоясанный полосатой лентой дом Ламбертов.
— «Лондон ждет», — вслух читает Лютер крупный заголовок.
Хоуи, фыркнув, сворачивает газету в трубку и кладет рядом с сиденьем. Мотор и печку она не глушила, потому в машине слишком тепло.
— Twitter сходит с ума, — сообщает она. — Социальные сети просто рвет на части. У «Дэд три пресс» эта тема — на главных страницах всех вебсайтов. И куда ни глянь, всюду Мэгги, Мэгги, Мэгги… Просто театр одного актера, разыгранный в считаные часы. Похоже, ей это по вкусу. — Хоуи только что прочла ее интервью в газете. —
Ждет не дождется на своем рабочем месте, пока он не перезвонит.
Лютер, подавшись вперед, нашаривает в эфире «Лондон ток FM». Вместе с Хоуи они слушают истерические, сумбурные и беспомощные излияния слушателей с призывами вернуть смертную казнь.
Взгляд Лютера направлен вперед, туда, где среди нескончаемого утробного урчания транспорта слезливо помаргивают под дождем светофоры: красный, желтый, зеленый; рубин, янтарь, изумруд. Глаза Лютера бездумно скользят вдоль людского потока, очертания которого размыты движением. Река из плоти, изменчивая и нескончаемая. Служащие со своими кейсами и ноутбуками, молодежь в джинсах и бесформенных куртках.