Лютер. Книга 1. Начало
Шрифт:
— У тебя есть бойфренд, Изабель? — после длиннющей паузы спрашивает Лютер. — Или подруга? А может быть, муж? Хоть кто-нибудь есть?
— Вообще-то, да, — помедлив, отвечает Хоуи. — Его зовут Роберт. Веб-дизайнер, черт его побери.
— Когда же вы с ним в последний раз виделись?
— Ох, и не спрашивайте.
— А спали вместе когда в последний раз?
Она не отвечает, только крепче сжимает руками баранку.
— Езжай-ка ты домой, Изабель, — говорит ей Лютер.
— Не могу,
— Этого типа сейчас выслеживают сотни оперативников, — не отступает Лютер. — Так что давай дуй домой, к Роберту. Выспишься, а завтра с утра начнешь вникать в дела Йорка и Кинтри. Для этого свежий глаз нужен.
Лицо Хоуи расцветает улыбкой. Похоже, сейчас она готова сердечно обнять своего шефа.
Глава 11
Йен Рид усаживается за стол, включает ноутбук и заходит на сайт Мэгги Рейли. Там он отыскивает архив за 1995 год и открывает медиафайл под названием «Социальные службы, эмоциональные травмы и семейное правосудие».
На видео Мэгги Рейли разгуливает на фоне каких-то обветшалых многоэтажек в городке Ноул-Вест. Выглядит симпатично и несколько вызывающе. Оживленно жестикулируя на ходу, она с нарочитой серьезностью вещает в объектив камеры:
— Назначенный судом психолог, имени которого мы по определенным причинам не можем назвать, решил, что мать обучила своего сына лгать и тем самым причинила ему эмоциональный вред. Бытует мнение, что во всех подобных случаях матери подвергают своих детей риску так называемой эмоциональной травмы. В прошлом году в этой группе риска оказалось больше детей, чем в группе риска по сексуальному или физическому насилию…
Звонок в дверь. Рид нажимает на «паузу» и, прихрамывая, идет к двери. Открывает. На пороге стоит Зои Лютер.
Рид рад ей, но улыбка медленно сползает с лица, когда он видит, в каком Зои состоянии.
— Можно войти? — спрашивает она.
— Еще бы, — отвечает Рид и поспешно отступает на шаг. — Конечно можно.
Зои перешагивает через порог, и Рид закрывает за ней дверь. Из прихожей она идет за ним в гостиную, оставляя на ламинате мокрые следы.
— Чаю? — спрашивает Рид.
— С удовольствием.
— Можно и чего-нибудь покрепче, если желаешь.
— Если я начну сейчас пить, то вряд ли уже остановлюсь.
— Тогда чай. А что случилось-то?
— День поганый.
— Ну так это не у тебя одной. Ничего не поделаешь.
— Не знаю, Йен. А что могу поделать я?
Она опускает голову и начинает вдруг плакать. Рид подходит к ней и нежно заключает ее в объятия.
— Эй, — говорит он. — Эй, эй, эй!
— Ты можешь позвонить Джону? — сквозь слезы выдавливает из себя Зои.
— А что такое?
— Мне нужно убедиться, что с ним все в
— С ним все в порядке, уверяю тебя, — спешит успокоить ее Рид. — У него стресс, но я уверен, с ним все в порядке.
— Нет, нет! Он гробит себя…
Рид тихонько утешает ее.
— Поговори с ним, — просит она. — Он тебя любит. Он к тебе прислушается.
— А тебя он знаешь, как любит.
Зои смеется над этим как над горькой шуткой.
— Зои, — говорит Рид. — Клянусь Богом, я не знаю никого, кто хотя бы наполовину любил свою жену так, как Джон любит тебя.
Оба испытывают чувство неловкости от невольной интимности происходящего. Но проходит минута, и они уже весело хохочут, делая вид, что ничего не произошло.
Зои наполняет водой стакан:
— У тебя аспирина нет?
— Где-то был нурофен в ящике, — спешит на помощь Рид. — Или кодеин. Попробуй, мне помогает.
Она выдвигает ящик и, порывшись, выдавливает из блистера парочку обезболивающих таблеток.
— Вот что я хочу тебе сказать, — говорит Рид. — Вся эта ерунда, что случилась сегодня, штука, разумеется, скверная. И ты права, из-за всего этого он немного не в себе. Но при первой же возможности я поговорю с ним по душам. Обещаю тебе.
— Он себя угробит, — продолжает горевать Зои. — Его так надолго не хватит.
Рид крепко берет ее за плечи, удерживая на расстоянии вытянутой руки.
— Слушай меня внимательно, — говорит он. — Я этого не допущу никогда и ни за что, поняла? Потому что вы оба, и он, и ты, Зои, — единственные, кто дает нам, всем остальным, надежду.
— Тогда Бог тебе в помощь, — говорит она.
Билл Таннер живет в Шордитче, в самом конце ленточной застройки. Его домишко на сегодняшний день стоит куда меньше, чем три года назад, и гораздо больше, чем в 1966 году, когда его купил нынешний владелец и арендодатель Джулиан Крауч.
Лютер звонит в дверь, за которой тут же заходится лаем собачонка. На окне едва заметно раздвигаются занавески с цветочным рисунком. Чтобы успокоить хозяина, Лютер поднимает вверх обе руки с двумя объемистыми пакетами из супермаркета.
— Это я вам звонил! — громко, чтобы было слышно в квартире, говорит он. — Джон, товарищ Йена Рида!
Занавески задергиваются, и в прихожей зажигается свет. Проходит еще немного времени, и Билл Таннер наконец отворяет дверь. Даже сейчас, с шаркающей походкой, сгорбленный, он не утратил внушительного некогда вида: широкие, мощные плечи, крупные руки, сжатые в большущие шишковатые кулаки. На голове — густая белоснежная грива с розовым пятачком плеши на макушке. Седые пучки волос воинственно торчат и из ушей и ноздрей. Одет он в коричневую теплую кофту.