М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

Сборник

великосветского общества, чтобы облагородить описа­

ние этого общества и внушить молодому поколению,

не знавшему Лермонтова, такое понятие, что гвардей­

ские офицеры и камер-юнкеры тридцатых годов были

все более или менее похожи на наших двух великих

поэтов по своему высокому образованию и образу

мыслей. Но это не только неверно, но совершенно

противоположно правде, и фразу г. Маркевича надо

переделать так, что Лермонтов был представитель

направления,

противного тогдашнему поколению вели­

косветской молодежи,что он отделился от него при

самом своем появлении на поприще своей будущей

славы известными стихами «А вы, надменные потомки»,

что с того дня он стал в некоторые, если не неприязнен­

ные, то холодные отношения к товарищам Дантеса,

473

убийцы Пушкина, и что даже в том полку, где он служил,

его любили немногие.

В статье моей о смерти Лермонтова, напечатанной

в «Русском архиве» 2, я позволил себе сделать легкий

очерк тогдашнего настроения высшего петербургского

общества: парады и разводы для военных, придворные

балы и выходы для кавалеров и дам, награды в торже­

ственные сроки праздников 6 декабря, в Новый год

и в пасху, производство в гвардейских полках и пожа­

лование девиц во фрейлины, а молодых людей в камер-

юнкеры — вот и все, решительно все, чем интересова­

лось это общество, представителями которого были

не Лермонтов и Пушкин, а молодцеватые Скалозубы

и всепокорные Молчалины. Лермонтов и те немногие

из его сверстников и единомышленников, которых

рождение обрекло на прозябание в этой холодной среде,

сознавали глубоко ее пустоту и, не зная куда деться,

не находя пищи ни для дела, ни для ума, предава­

лись буйному р а з г у л у , — разгулу, погубившему многих

из них; лучшие из офицеров старались вырваться

из Михайловского манежа и Красносельского лагеря на

Кавказ, а молодые люди, привязанные родственными

связями к гвардии и к придворному обществу, состав­

ляли группу самых бездарных и бесцветных парадеров

и танцоров.

Эта-то пустота окружающей его светской среды,

эта ничтожность людей, с которыми ему пришлось

жить и знаться, и наложили на всю поэзию и прозу

Лермонтова печальный оттенок тоски бессознательной

и бесплодной: он печально глядел «на толпу этой

угрюмой» молодежи, которая действительно прошла

бесследно, как и предсказывал поэт, и ныне, достигнув

зрелого возраста, дала отечеству так мало полезных

деятелей; «ему некому было руку подать в минуту

душевной невзгоды»,

и, когда в невольных странство­

ваниях и ссылках удавалось ему встречать людей друго­

го закала, вроде Одоевского 3, он изливал свою совре­

менную грусть в души людей другого поколения, других

времен. С ними он действительно мгновенно сходился,

их глубоко уважал, и один из них, еще ныне живущий,

М. А. Назимов мог бы засвидетельствовать, с каким

потрясающим юмором он описывал ему, выходцу из

Сибири, ничтожество того поколения, к коему принад­

лежал 4.

474

К сожалению, Лермонтов прожил весь свой корот­

кий век в одном очень тесном кружке и прочие слои

нашего русского общества знал очень мало 5. Поэтому

его описания и относятся почти исключительно к выс­

шему кругу великосветского общества, в коем он вра­

щался и который изучил верно и глубоко. Но он не был

представитель этого общества, а, напротив, его обли­

читель и противник, и он очень бы оскорбился, а может

быть, и посмеялся, если б кто-нибудь «мимоходом

назвал его представителем гвардейской молодежи

тогдашнего поколения».

M. A. НАЗИМОВ

ПИСЬМО РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «ГОЛОС»

Милостивый государь, по слабости зрения моего,

я, к крайнему моему сожалению, только на днях узнал,

что в фельетоне № 15-го «Голоса» помещена статья

князя А. И. Васильчикова, озаглавленная: «Несколько

слов в оправдание Лермонтова против г. Маркевича» 1.

Статья эта была вызвана следующим выражением, по­

мещенным в повести последнего «Две маски» 2

(«Русский вестник»). «Лермонтов — скажу мимохо­

дом— был, прежде всего,представителем тогдашнего

поколения гвардейской молодежи». Читавшие статью,

вероятно, еще помнят силу, с которою уважаемый автор

ее опровергает вышеприведенный отзыв нашего бел­

летриста. Чтоб показать всю его несостоятельность,

князь Васильчиков представляет в ярком и истинном

свете коротко известное ему направление своего друга-

поэта, его серьезное отношение к жизни вообще и к со­

временной русской жизни в особенности. Вместе с тем,

в подтверждение сказанного им, он ссылается на