Магистериум морум

Бэд Кристиан

Алекто улыбнулась с радостью и облегчением. Ночь двигалась к середине, а тварь была голодна.

Тут же с улицы донеслись крики, затем тяжёлые удары сотрясли землю и заставили откликнуться фундамент дома, а крики посыпались уже как яблоки из лопнувшей корзины, сливаясь постепенно в один яростный дикий гул.

Фабиус бросился, было, к окну, но окна обеденной залы выходили на торговую улицу – пустовавшую в этот час. Шум же шёл с внутреннего двора, через ворота которого магистр и попал сегодня в дом. А ведь перед воротами…

Да, перед лицом настоящей

опасности фальшивые бунтовщики совсем вылетели у магистра из головы.

Кто-то негромко, но настойчиво застучал в двери.

– Зайди! – крикнул магистр, не успев подумать, понравится ли визитёр нечаянным гостям.

В залу проник дворецкий. Он был бледен и губы его дрожали.

Хоть префект и отослал челядь, не разрешив никому прислуживать за ужином, чтобы не отрубать потом лишних голов и ушей, но вышколенные люди не спали, ожидая, пока хозяин позвонит, дёрнув за шнур. Когда чернь проломила ворота и ворвалась во двор, самые крепкие из слуг побежали укреплять запоры на дверях дома, а дворецкий поднялся к обедающим, дабы, пусть не рассердится господин префект…

Всё это старик выпалил, не видя толком, кто перед ним, уткнувшись глазами в живот безжизненной фигуре префекта. Он словно боялся растерять заранее заготовленные слова.

Только доплыв до конца своей немудрёной речи, дворецкий перестал бездумно таращиться, скосил глаза и заметил страшную женщину в синем платье, мага у окна и голого человека за столом. С пылающими красными глазами, с ошейником, проклёпанным костяными шипами, с уродливой змеёй на запястье, которая, давясь от усердия, заглатывала в это время кусок пирога!

Слуга выпучился, отрыл рот и… плашмя рухнул на пол.

– Ну ведь заорал бы сейчас, – пробормотала фурия и нервно облизала губы. – Итак, они чего-то галдят там… во дворе? Эти… э-э… Слуги?

– Это не слуги, – сказал магистр Фабиус. – Это разбойники и крещёные. Бунтовщики. Когда я вошёл сюда, они уже стояли перед воротами.

Маг ощутил, что тело его перестало дрожать. Он понял, наконец, что может и должен сделать и напрягся, сосредотачиваясь.

Пока речь шла только о его жизни, он готов был перестать трепыхаться, только желание проститься с сыном давало ему немного сил, но стоило замаячить впереди многим смертям, как магистра словно бы встряхнуло изнутри, и он прозрел самоё себя.

– Забавно, – сказал инкуб, прислушиваясь, на счастье Фабиуса, к тому, что творилось во дворе. – Я вижу, что они сломали ворота и пытаются сейчас проникнуть к нам?

Фабиус кивнул:

– Я думаю, что какое-то время двери выдержат. Но недолго.

Примериваясь, маг пробормотал про себя пару самых сложных фраз.

– И вся эта грязная вонючая чернь... – нахмурился инкуб.

– Пахнущая так же и кровью, а это довольно пикантно, – перебила фурия и снова прошлась по губам синеватым языком.

– Нет уж, я не желаю беседовать в зале, заваленном немытыми трупами! Достаточно и этих двух! – инкуб встал. – Я выйду к ним. Туда и будешь являться потом ты, чтобы подышать, Алекто!

– Я бы не советовал, – предупредил Фабиус мрачно и негромко.

И

понимая, что демон не обязан принимать во внимание мнение человека, маг двинулся к дверям, намереваясь встать у него на пути. Губы его медленно и размеренно двигались, творя заклинание.

– Это почему ещё? – инкуб удивлённо воззрился на Фабиуса. – Ты что, пытаешься мне помешать, смертный? Ты… Ты спятил от страха?

Фабиус тяжело вздохнул, повернулся к демону лицом и потянул вниз вырез камзола.

Не справляясь с накладными пуговицами, он дёрнул, снёс пуговицы, разорвал долу (особую рубашку, что носят посвященные маги), и на его голой груди заиграл синеватыми огнями магистерский медальон.

Свет, вроде бы неяркий, заставил фурию прикрыть рукавом лицо. Она зашипела. Даже инкуб заморгал от неожиданности.

– Если ты убьёшь меня или я сам сочту нужным активировать камень, магистерское сообщество тут же увидит всё, что происходит здесь. Каждый. Все маги Серединных земель разом. Если это снова война между миром людей и Ада – значит война, – тихо сказал магистр Фабиус.

Он был твёрд, потому что не видел даже мизерного шанса спастись, если игра его не удастся. Но он сплёл и произнёс сложнейшее заклинание, способное учинить из его гибели шоу на весь человеческий мир. Это был его единственный козырь. Последний.

Его жизнь была слишком длинна. Сын его погиб. У него оставалось лишь его доброе имя и люди, простые горожане, которых он, принимая магистерский камень, поклялся когда-то защищать.

Маленькая птица защищает своё маленькое гнездо. Человек, чьё маленькое гнездо разрушено, защищает сам род человеческий, или он зря пришёл в этот мир.

Ещё пару часов назад надвигающийся бунт казался Фабиусу затеей глупой и несерьёзной. Но что будет, если на улицы Ангистерна выйдут за жатвой голодные демоны?

Инкуб окинул мага оценивающим взглядом. Он не понимал сути того огня, что углядел в нём:

– Ну так убирайся с дороги, – предложил инкуб вполне миролюбиво. – И мне не нужно будет убивать тебя.

– Я уберусь, – кивнул Фабиус. – Но сначала ты наденешь рубашку, камзол и штаны, – он кивнул на тело старого мага. – Если ты выйдешь к бунтовщикам таким, каков ты есть – в городе начнётся паника. Кровь невинных опять потечёт по этим улицам. И я вынужден буду обратиться к силе медальона, чтобы защитить людей. Я на службе здесь. Никто и ничто не помешает мне выступить против посланца Ада.

– Ты же сыграешь в ящик, защитничек? – фыркнул демон.

– Это неважно, – пожал плечами Фабиус. – Важно, что об этом тут же узнают все маги Серединных земель.

– А что изменится, если я надену эти тряпки?

– Ты выйдешь и поможешь мне успокоить людей. Ты силён. И сможешь навести морок, если я сам не справлюсь с толпой. Мы должны остановить бунт, но более – ничего!

– То есть я буду на побегушках у смертного? – инкуб вытаращился на магистра и захохотал.

В этот момент на нижнем этаже дома префекта послышались крики, потом дом содрогнулся от удара, видимо в двери были бревном.