Магистериум морум
Шрифт:
– Наревелась она уже, не обманешь, – пробурчал Пакрополюс.
– А чего она хочет? – спросил у него бес, для порядка игнорируя бабу.
– В комиссию хочет. На мужских, так сказать, правах.
– А с чего бы это? – преувеличено удивился бес. – Она не дева-воительница, и даже не фурия. Как на нас черти смотреть будут?
Тиллит улыбнулась ехидно.
Пакрополюс развёл руками:
– А что делать?
– А откуда бы ей знать про проклятого? – не поверил бес.
Тиллит фыркнула.
– Может, подслушала
Анчутус материализовал на ладони монетку и подбросил вверх:
– Орел или решка? – спросил он у демона.
– Ну… пусть оба орла, – пожал плечами тот.
Анчутус разочарованно разжал ладонь и плюнул на монетку. Та испарилась с шипением.
Бесу было не в тему договариваться с демоном – достаточно умным, чтобы видеть сразу суть обманщика и на простенькие провокации не поддаваться. Он закрутился на месте – честные сделки буквально жгли ему зад.
Низкие твари Ада легко покупались на самые простые уловки, демоны же владели способностью видеть собеседника насквозь. И даже Тиллит, будучи глупой 300-летней бабой, была, наверное, гораздо умнее самого Анчутуса.
Ну что за напасть? Да как же тут соврать-то?
Бес завертелся с удвоенной силой, а Пакрополюс и демоница Тиллит с усмешками наблюдали за ним.
– Мне надо посовещаться, – выдавил, наконец, бес и сгинул.
И тогда Тиллит, сощурившись так, что глаза её превратились в узкие алые щели, повернулась к Пакрополюсу:
– Зачем тебе нужен Борн?!
Старый демон заёрзал, не хуже беса. Он и задом ощутил неожиданную злость демоницы.
– Э… – промычал он и уткнулся глазами в зеркало.
– Он там, в Серединном Мире? – прошипела Тиллит.
– Некоторым образом, э-э... Я его там видел, – выдавил Пакрополюс.
Тиллит уже дышала прерывисто, на коже выступил кровавый выпот. Алое на чёрном – так красиво, но бешеная баба…
– Я сам ничего не знаю! – заорал в панике демон. – Я починил зеркало, включил его, не трогая настроек, и уткнулся в мага! А потом рядом с ним появился п-п… пэ... Борн! Стой! Стой, Тиллит! Я ничего ему не сделал! Даже обещал э-э… как бы… помочь вернуться, если он поможет мне отыскать и вернуть Деву Алекто!
Тиллит, казалось, совсем уже не владела собою: глаза её затуманились, кожа парила яростью – кровавый туман поднимался над ней, когти и зубы удлинялись сами собой.
Она была похожа сейчас на освежёванного саблезубого кролика. И это было бы смешно, если бы не было так страшно.
«Неужели она и проклятый Борн были любовниками?» – только и успел подумать Пакрополюс перед прыжком за спинку тяжёлого железного кресла.
Но что железо перед когтями демоницы? Тиллит в доли секунды разнесла спинку в клочья и…
И тут вернулся Анчутус, брякнувшись едва не на зеркало.
Увидев алую от ярости Тиллит и забившегося под кресло Пакрополюса,
Фабиус сидел, прижавшись к трубе. Он чуял, что только здесь сокрыт от всевидящего ока, витающего над городом.
Маг не знал, что тринадцать веков назад в Серединных землях стояли по городам и весям совсем иные церкви. А потом бездна разверзлась, и в мир людей хлынули адские твари.
Целый век лилась кровь, пока, наконец, не был заключён договор между Сатаной и людьми, и в городах не проросли Его церкви.
Старые храмы, не сумевшие уберечь людей, разобрали на кирпичи. Кирпичи-то ведь всегда в дело годятся. И труба в бедном доме была сложена из кирпичей, что держали когда-то церковь иных богов. Не пожелавших сразиться с Сатаной. Не узревших слуг его. И ставших за это преградой для зрения адских тварей.
Всё в этом мире имеет свою награду и наказание. Боги предали людей. Но кирпичи их церквей готовы были теперь противостать жителям бездны.
Наконец, ощутив, что магический глаз удалился, Фабиус высунул клюв из-за трубы. Демон покинул его. Но и зрения птицы хватило, чтобы понять: на церковной площади произошло страшное.
Озверевшие горожане смели беженцев из Добэна, изломав их нехитрый скарб. На бурых кирпичах лежали и тела тех, кто не успел убежать, тоже изломанных и окровавленных.
Церковный забор – чёрная решётка из дерева, похожего на железо – был проломлен в двух местах. Кусты шиповника во дворе были потоптаны, чадил огромный костёр из годовых книг и пергаментов, и ветер листал недогоревшие страницы.
Церковная высокая дверь болталась на одной петле, хотя тоже никогда не запиралась. У порога лежало неестественно изогнутое тело священника. Топор он так и не выпустил из рук.
Толпа уже покинула церковь, ограбив её и осквернив. Она направлялась теперь на Ярмарочную площадь, откуда доносились выкрики и рёв многих глоток. А по церковным залам шарили мародёры. Они выносили ковры и гобелены, без трепета переступая через труп священника.
«Бунтовщики наверное уже штурмуют ратушу, – подумал магистр. – «В доме префекта сидит демон, вряд ли они полезут туда. Или рискнут?».
Маг покосился на израненное крыло, съехал с крыши на зады дома, смятым комком упав в пожухлую мураву в палисаднике. Там, в тени, он с трудом оборотился в человека, разорвал плащ, осмотрел, как сумел, руку, приспособил через шею перевязь для неё. Рука сильно опухла. Похоже, она была сломана.
Нужно было идти к ратуше, спасать городских чиновников и магов. Долго им там не продержаться, хотя ставни и ворота крепки.