Магия торжествует
Шрифт:
Обычно металлический смотровой стол занимал центр комнаты. Сегодня его отодвинули в сторону. Большой круг из мела и соли отмечал герметичный бетонный пол. Лютер стоял в кругу, закрыв глаза и вытянув руки перед собой. На нем была медицинская форма, которую стирали и отбеливали столько раз, что никто не мог определить ее первоначальный цвет без серьезного гадания.
— Это Лютер, — сказала я Конлану. — Он важный волшебник. А еще он странный. Действительно странный.
—
Я вздохнула, вытащила «Саррат» из ножен на спине и положила его в деревянную стойку у входа. Это стало постоянным ритуалом с тех пор, как я была беременна. Лютер утверждал, что излучение «Саррата» мешало работе его диагностического оборудования.
— И нож.
— Нож то зачем? Он без магии.
— Ты думаешь, что он без магии. Все, с чем ты сталкиваешься ежедневно, запятнано твоей магией. То, что ты ее не видишь, не значит, что ее там нет.
Я изогнула бровь, глядя на него.
— Сто-о-ойка, — произнес Лютер нараспев, как будто это была буддийская молитва.
Я вытащила нож и бросила его в стойку. За ним последовали метательные лезвия из акульих зубов вместе с поясом.
— Доволен?
— Да.
— Может мне еще ребенка засунуть в стойку?
— Он там не поместится.
Я вздохнула.
— Чем занят?
— Чищу свое рабочее место. Я бы хотел, чтобы люди перестали тащить странное дерьмо с Юникорн-лейн, а затем называть нас паникерами, когда оно пытается съесть детей.
— Ты прав, они должны просто позволить пожрать их детенышей.
— Ха-ха. Обхохочешься. Так получилось, что вчера мне пришлось все бросить и провести экстренный анализ предмета, угрожающего ребенку, а технический специалист мешал мне, так что в этом защитном поле образовался всевозможный остаточный беспорядок.
Он сжал руки в кулаки. Из него вырвался импульс магии, пропитавший круг.
— Ну вот. Можно войти.
Он переступил магическую границу и замер, его взгляд был прикован к Конлану. Прошло мгновение. Лютер что-то пробормотал и указал на ребенка.
— Да, это человеческий младенец, — сказала я ему.
— Дай!
— Я позволю тебе подержать его, если ты поклянешься бородой Мерлина. — Потому что это было бы забавно.
— Клянусь бородой Мерлина, что бы там ни было, дай.
Я передала ему Конлана. Лютер взял его осторожно, как будто мой сын был хрустальным. Конлан уставился на него своими большими серыми глазами.
— Привет-привет, — сказал Лютер, его голос был едва громче шепота. — Разве ты не чудо?
Чудо пукнуло.
Я рассмеялась.
— Когда он проснулся? — спросил Лютер.
—
— Это не то, о чем я спрашиваю! Когда проявилась его магия?
— Пару дней назад. Что-то напугало его, и он отреагировал.
Лютер смотрел на моего ребенка с благоговением. Они выглядели очаровательно, мой малыш с глазами котенка и копной мягких темных волос и Лютер, слегка неопрятный, эксцентричный волшебник.
— Это все равно, что держать в руках ядерную бомбу, — сказал Лютер.
— Ты все испортил.
— Он переполнен магией. Светится ею. Я понятия не имел, что она у него внутри.
— Он еще не умеет маскироваться.
Лютер прищурился на меня.
— Ты так же выглядишь? Покажи мне.
Да, и для моего следующего трюка я станцую и спою.
— Нет.
— Я проанализировал для тебя твоего мертвого шалуна. Бесплатно.
— Это был твой долг как государственного служащего. Ты бы сделал это в любом случае.
— Кейт! Не будь душной.
— Ладно.
Я сбросила свой магический плащ. Лютер моргнул. Он очень осторожно шагнул вперед, передал Конлана в мои руки и отступил назад.
В дверях появилась блондинка в медицинской форме.
— Что это за магические брызги? Черт возьми, Лютер, ты не можешь контролировать свой… — Она увидела нас и остановилась. Ее глаза расширились.
— Вау, — тихо сказала она.
— Ага, я в курсе, — тихо сказал Лютер.
Некоторое время они просто смотрели на нас. Конлан извивался в моих руках.
— Неужели однажды мы станем такими? — пробормотала женщина. — Наше будущее?
— Вот такими мы были в прошлом. — Лютер вздохнул. — Лучше убери это, пока сюда не прибежал Аллен. Мы потратим весь день, пытаясь заставить его уйти.
Я спрятала свою магию.
Женщина задержалась на несколько мгновений, покачала головой и ушла. Я усадила Конлана на пол. Он подбежал к нарисованному мелом кругу, озадаченно уставился на линию и, протянув руку, помахал ею перед своим лицом.
— Он чувствует границу, — сказала я Лютеру.
— Это тошнотворно мило. — Лютер взялся за ручку одной из квадратных металлических дверей в стене и выдвинул полку для трупов. На ней лежали останки моего монстра.
Конлан подпрыгнул на месте у меловой линии, поднявшись примерно на дюйм.
— Ты хочешь прыгать? — спросил Лютер.
— Не поощряй его.
— Ему полезно попробовать. Это важная веха в развитии. Малыши учатся совершать крошечные прыжки примерно в возрасте двух лет. Для них это очень увлекательно.
— Откуда ты вообще это знаешь?