Магия торжествует
Шрифт:
— Четверых.
М-да. Именно так я и думала.
— Забавно, что это точное количество твоих охотничьих вылазок.
Он ничего не ответил.
И тетя поощряла его. Неудивительно, поскольку он ей никогда не нравился. Предательство задело.
Он протянул руку, чтобы коснуться моего плеча. Я увернулась.
— Кейт…
— Ты бог. Ты больше не человек. Твои мысли и твое поведение больше не принадлежат тебе. Из-за всего, что творила моя облажавшаяся семья, они всегда избегали божественности, как огня. А ты, ты прыгнул в этот огонь. Ты потерял
Он открыл рот.
Я села.
— Я просто хочу знать, почему? Конлана и меня тебе было недостаточно? Чего ты хотел?
— Силы, — сказал он.
— Я думала, ты любишь нас.
— Я люблю вас больше всего на свете.
— Я понимаю, если бы меня было недостаточно. Это треш, но я понимаю. Но у тебя есть ответственность перед сыном. Как ты мог?
Я не смотрела на него.
— Почему Белая колдунья? — спросил он.
— Что?
— Зачем тебе нужна Белая колдунья?
А. Лучшая защита — это нападение.
— Она нужна ведьмам и мне для ритуала, который ослабит отца и погрузит его в кому. Чтобы это сработало, нам нужен кто-то, кто направит коллективную силу пифий. Я не могу быть этим человеком. Моя сила слишком иная, но она может.
— А что произойдет, если ритуал провалится?
— Кто настучал?
Он вздохнул.
— Никто. Я видел это в твоих глазах, когда мы сражались с отцом. Как насчет твоей ответственности как жены и матери? Как насчет этого?
— А что насчет этого?
— Ты убьешь себя. Или ты убьешь его, и это убьет тебя. В любом случае, ты бросишь меня и сына. Думаешь, Конлана будет волновать, что ты пожертвовала собой? Это утешит его, когда он будет плакать из-за того, что тебя нет рядом?
— Он будет жив, чтобы плакать. Ты будешь жив. Это все, что меня волнует. Мы с отцом связаны. Пока жив один из нас, жив и другой. Ты думаешь, я хочу этого? — Я повернулась к нему. — Я бы сделала что угодно, лишь бы было еще немного времени. Десять лет. Пять. Год. Любое время, чтобы быть с вами обоими, но он приближается. Он уже пытался убить Конлана. Единственный способ обезопасить его — убрать отца из уравнения.
— Роланд будет не единственным врагом, который будет у Конлана.
— Да, но прямо сейчас он хуже всех. Я не хочу этого делать, Кэрран. Я не жду этого с нетерпением. Но если мне придется умереть, чтобы наш сын мог жить, чтобы моего отца остановили, тогда я убью этого сукина сына, даже если я тоже умру.
— Я понял, — сказал он сухим голосом.
— Если мне придется это сделать, не пытайся меня остановить.
Он взял меня за руку. Я позволила ему.
— Я не буду тебя останавливать, — сказал он. — Это твоя жизнь. Это твой выбор, что тебе с ней делать. Я пытался остановить тебя в прошлом, но это никогда не срабатывало. Это бессмысленно. Ты будешь делать то, что решила.
Я ожидала сражения. Это было слишком просто.
Он одарил меня взглядом
— Но если я соглашусь на это, тебе придется смириться с тем, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что дело не зайдет так далеко.
— Включая превращение в бога.
— Включая это. Мне нужно было обновление. Это был единственный способ получить его.
— Но ты — не ты, Кэрран.
Он ухмыльнулся, показав мне зубы.
— Все еще я.
— Чушь собачья. Ты видел лицо Барабаса? Что произойдет, когда оборотни начинают тебе поклоняться?
— У них не будет шанса. Так или иначе, всему приходит конец. — Он сказал это с ужасающей окончательностью.
Пути назад от божественности не было. Это было смертельно. Это будет разъедать его, медленно, но верно, постепенно меняя его, пока мужчина, которого я любила, не исчезнет. Он знал это и все равно пошел на это.
Он сделал это ради меня. Он отказался от свободной воли, чтобы я выжила. Ох, Кэрран.
Если мы каким-то образом выживем, я останусь с ним навсегда, живя ради проблесков моего прежнего Кэррана в боге.
— Что произойдет, когда технология будет в зените?
— Ничего не случится. Эрра оценивала мою божественность. Ее еще недостаточно, чтобы сделать меня богом. Со мной все будет в порядке.
Он притянул меня к себе, обнял и вдохнул мой аромат.
— Я никогда тебя не отпущу.
Я уткнулась лицом в изгиб его шеи.
— Придется.
— Нет. — Он поцеловал мои волосы. — Ты и я, Кейт. Мы навсегда. Конлан вырастет и пойдет своим путем, а мы с тобой все еще будем вместе, ссорясь из-за того, кто кого спасет.
Он обнимал меня, пока я тихо плакала у него на плече и желала всем, что у меня было, жизни, которой у меня не будет. Что хорошего в бессмертии, если люди, которых ты любишь, не могут быть рядом с тобой?
Впервые в жизни я пожалела, что вернулась магия.
Наконец, я успокоилась. Слез хватило всего на пару минут, но мне показалось, что прошла вечность.
— Нам придется рассказать Конклаву, — сказала я.
Кэрран поморщился.
— Да. Им это не понравится. Они приняли бы огненного мага, но дракон — это не то, с чем они могут справиться.
Я знала это. Лютер однажды дал мне разъяснение. Мы жили в эпоху хаоса, никогда не зная, одержат ли верх магия или технология, и что они нам преподнесут. Человеческий разум не был создан для того, чтобы справляться с постоянной неопределенностью. Вместо этого он стремился найти порядок и последовательность, некую закономерность, своего рода логическое уравнение, где за конкретным событием всегда следовало определенное следствие. Вода испарялась при нагревании до точки кипения. Солнце всходило на востоке и садилось на западе. Все магические волны, в конце концов, пошли на убыль. Нам удалось выделить правила из хаоса. Эти основные убеждения поддерживали наш рассудок, и мы защищали их любой ценой, в противном случае дом логики, построенный на этих основаниях, разваливался бы, и мы бы скатывались в безумие.