Магнит для неприятностей
Шрифт:
Я вышла в холл и увидела, что все следы нашей вчерашней ночи убраны. Осколков вазы так же не наблюдалось, как и лиловых роз. Я не знаю, во сколько ушли Лиза с Глебом, потому что в какой-то момент под тяжестью эмоций и алкоголя, мой мозг просто выключился, поэтому я попрощалась с ребятами и ушла спать.
Часы показывали двадцать минут девятого, и, хотя, я еще могла успеть в универ с минимальным опозданием, решила остаться дома. Пока что я не хотела туда возвращаться. Я пришла в спальню и легла на кровать. Удивительно, но буквально через несколько минут я провалилась в сон.
Когда
Я набрала подругу, которая ответила практически мгновенно:
– Я уже серьезно задумывалась вызывать МЧС.
– вместо приветствия заявила Лиза.
Я не смогла сдержаться и улыбнулась от этих слов. Я любила ее именно такой, какая она была, с ее бесконечным сарказмом и подколами.
– В этот раз обойдемся без них.
Через десять минут Лиза уже сидела за барной стойкой у меня в квартире, уплетая принесенный ей же тортик и ожидая, пока я сделаю чай.
Когда я расположилась напротив нее, подруга всё же задала неизбежный вопрос:
– Как ты?
– Ну, утонуть в слезах уже, вроде, не рискую.
Я посмотрела ей в глаза и поняла, что Михайловская ждала от меня более честного ответа, поэтому я вздохнула и продолжила:
– Я не знаю, Лиз. Честно, не знаю. В некоторые моменты мне просто кажется, что у меня отобрали душу. Я разговариваю, ем, сплю, но, знаешь, как будто делаю это на автомате, потому что так просто надо.
Действительно, с тех пор как истерика прекратилась, я начала ощущать себя чем-то вроде пустой оболочки. Словно мои чувства просто кто-то взял и заморозил. Я еще раз посмотрела на подругу и поняла, что смогу ей всё рассказать.
Я закончила историю, не проронив при этом не слезинки. Я просто рассказывала факты, заставляя их ровными слоями укладываться в своем мозгу. Я не знаю, для кого больше я проговаривала случившееся вслух. Для подруги или же для самой себя, чтобы, наконец, всё осознав, попытаться смириться со случившимся.
Лиза, решила оставить свое мнение о Ковалевском при себе, понимая, что лишний раз, заведя разговор о нем, просто заденет меня за живое. Жалеть меня подруга так же в открытую не стала, не в ее это было методах, да и сейчас это было лишним.
– Завтра не смей прогулять.
– сказала Лиза, меняя тему нашего разговора на нейтральную.
– Хотя, это бесполезно говорить. Мы сами тебя отвезем, чтобы не зависла нигде по пути.
И, кивнув самой себе, как бы обозначив мое согласие, подруга принялась дальше уничтожать торт. Я такой ее позиции абсолютно не противилась. В связи с поселившимся во мне глубоким наплевательством ко всему происходящему вокруг, было бы весьма кстати, если бы кто-то направлял мою жизнь в нужном направлении до тех пор, пока желание стать нормальным человеком ко мне вновь не вернется. А я очень надеялась, что оно
Следующим утром я встала по будильнику, почистила зубы и насыпала корм коту. Я одела на себя первое, что попалось в шкафу. Мне было абсолютно плевать, сочетаются ли между собой вещи, которые я нацепила. Я расчесалась и собрала волосы в тугой хвост. Не красясь и не смотря в зеркало, я натянула на себя шарф и теплую куртку и вышла из квартиры.
В универе лекции шли своим чередом. Я внимательно слушала преподавателей, стараясь максимально забить свою голову знаниями. Получалось, скажу честно, хреново. В какие-то моменты мозг снова давал сбой, и я улетала далеко в свои мысли, сути которых порой даже не понимала.
Михайловская с успехом справлялась с ролью лучшей подруги, постоянно подбадривая и поддерживая меня. Не было ни одного дня на этой неделе, чтобы она сама или в компании Основского не побывала у меня дома, снабжая свежей едой и порцией разговоров ни о чем.
Не отставал от Лизы и Ромео, который взял за привычку встречать меня каждый раз в коридоре, ласково крутясь вокруг моих ног и издавая характерное мурчание. Их стараниями я практически незаметно дожила до пятницы.
Мы сидели в аудитории, ожидая начала очередной лекции, когда в дверях показалась Лена и, судя по тому, что она остановила свой взгляд на мне, помощница Бондаря от меня что-то хотела. Подойдя к моему месту, она остановилась и, приветливо кивнув, сказала:
– Лесь, зайди к Николаю Львовичу после пары.
После чего с улыбкой быстро удалилась. Оставшиеся полтора часа до встречи я ломала голову, что от меня понадобилось ректору. Я перебрала в голове много вариантов, но ни один из них не казался мне правдоподобным, поэтому после лекции я стояла в приемной, не имея ни малейшего понятия, какой разговор мне предстоит.
Бондарь появился вскоре после моего прихода и, пригласив жестом, зашел в свой кабинет. Я проследовала за ним и, закрыв дверь, увидела, что ректор устраивается на кресле. Вздохнув, я направилась туда же и, старательно избегая дивана, устроилась в другом кресле.
После небольшой паузы Львович начал разговор:
– Леся, я хотел тебя еще раз поблагодарить за всё.
Я посмотрела в глаза мужчине и ясно осознала - он не имел ни малейшего понятия о том, как поступил его сын.
Я кивнула:
– Николай Львович, я рада, что всё так закончилось, и хватит уже меня благодарить.
– закончила я фразу, пытаясь улыбнуться.
Бондарь посмотрел на меня с каким-то неопределенным выражением, я не могла понять, что всё-таки означает его взгляд.
Он улыбнулся мне в ответ, правда с небольшой долей грусти и продолжил:
– Я позвал тебя не совсем для этого.
– он выдержал паузу, подбирая нужные слова.
– В связи с твоей, назовем это активной дополнительной работой на благо ВУЗа, я думаю, что ты вполне можешь себе позволить небольшие внеплановые каникулы.
Я с непониманием уставилась на ректора, а он пояснил:
– Проше говоря, ты можешь быть свободна до начала следующего семестра, если, конечно, хочешь. О зачетах и экзаменах можешь не беспокоиться.