Магнит для неприятностей
Шрифт:
Виталик растянулся на диване в холле, одной рукой поглаживая мурлыкающего кота, а во второй держа телефон, по которому обсуждал что-то с неизвестным мне собеседником.
Когда он повесил трубку, я даже не успела подумать, стоит ли задавать вопрос, как парень сказал:
– Собрание попечительского совета завтра в полдень.
Я не знала, как мне отреагировать на сказанное. Теперь, в добавку к практически съедающим меня изнутри мыслям о предстоящем возможном расставании, добавились еще и переживания за Бондаря. А что будет если Львович завтра проиграет?
Я дернула плечами, стараясь
Ночью я снова долго ворочалась в кровати. Завтра заканчивался срок, раньше которого Ковалевский уехать не мог. Дальше меня ждала сплошная неизвестность. Нужно было срочно с ним поговорить и, наконец, хоть как-то прояснить ситуацию.
Я просто отвратительно спала, однако, утро также не принесло облегчения. Я чувствовала себя абсолютно разбитой. Как морально, так и физически. Виталик уехал задолго до того, когда должен был прозвенеть будильник, объявляя о необходимости подъема на учебу, а я так и не смогла больше заснуть. Я полежала в кровати, но быстро поняла, что попытки вновь провалиться в относительное неведенье, обречены на провал. Я немного бездумно побродила по квартире, почесала кота, который откровенно не понимал, с какого перепуга я кружу вокруг него в такую рань, после всех этих бесполезных действий я всё же отправилась в душ.
Горячая вода и крепкий кофе сделали свое дело, и я почувствовала себя немного бодрее, однако, долго это ощущение не продлилось. По приезду в универ меня вновь нагнало уже знакомое чувство апатии. Первые две пары Михайловская старательно делала вид, что всё в порядке. Но я точно знала, что подруга сразу догадалась - со мной что-то не так. На самом деле даже незнакомый человек по моему виду легко бы догадался о имеющихся проблемах, чего уж говорить про подругу, которая знает меня далеко не первый день.
Глядя на то, как я всё еще пытаюсь записывать уже закончившеюся лекцию, Лиза всё-таки не выдержала:
– Так, подруга, думаю, третьей парой придется пожертвовать.
Я непонимающе уставилась на девушку, а она, цокнув языком, продолжила:
– Собирайся, говорю, спасать тебя будем.
В ответ я как-то неопределенно пожала плечами и стала складывать вещи. Что бы ни затеяла Лиза, хуже она уже точно не сделает.
Мы покинули территорию универа, нагло прогуляв последнюю пару. Михайловская на всех парусах спешила занять место в какой-нибудь небольшой кафешке, коих в округе было предостаточно, не забывая время от времени подтягивать меня за руку, чтобы я окончательно не зависла в собственных мыслях и не потерялась где-то по дороге.
Мы сели за стол, Лиза быстро продиктовала что-то официанту, который, записав заказ, быстро удалился, и посмотрела на меня.
– Лесь, ты извини, конечно, но на тебя смотреть страшно.
Со сказанным подругой я даже не собиралась спорить:
– Есть немного.
– сказала я, после чего повисла тишина.
Через пару минут вернулся официант, поставив перед Лизой стакан с соком, а передо мной бокал вина. Я вопросительно взглянула на напиток, а затем на подругу:
– Сейчас, - ненадолго замялась,
А в голове промелькнула мысль, что заседание уже началось.
– Согласна, нужно было начать раньше. Теперь одним бокалом уже вряд ли что исправишь.
Я пожала плечами, но вино всё-таки взяла. Сделав пару глотков, я вновь посмотрела на подругу и поняла, что она права. Если я сейчас не выскажусь, то просто сойду с ума от мыслей, разрывающих голову.
– Он уезжает.
– я не стала строить длинное предложение, Лиза и так отлично понимала о ком я.
Вместо ответа подруга просто кивнула.
– Ты знала.
– утвердительно сказала я, на что девушка еще раз сделала утвердительный жест головой.
– Давно?
Лиза отпила сока и ответила:
– Глеб рассказал в понедельник. И что ты думаешь делать?
– подруга не стала откладывать неизбежный вопрос в долгий ящик.
Я отпила еще вина, а затем посмотрела Михайловской в глаза.
– Я не знаю, Лиз. Правда, не знаю. Моя голова в последние дни просто готова взорваться.
И я рассказала подруге всё, что тревожило меня на протяжении всей недели. Лиза слушала молча, и позволила себе комментарий только когда я закончила речь и вновь сделала глоток рубиновой жидкости.
– Я знаю, что это тяжело, и даже не представляю, что бы делала сама в такой ситуации, и, в принципе, у тебя даже есть выбор. Ты можешь просто пустить всё на самотек. Но, Лесь, давай на чистоту, я тебя отлично знаю, и ты просто сойдешь с ума, если не попробуешь всё изменить.
– и немного помолчав, добавила.
– Поговори с ним.
Я оперлась локтями об стол и зарылась руками в волосах, опустив голову:
– Я уже даже не понимаю, нужна ли ему там.
– Так спроси! Это трудно, да, но сейчас ты напоминаешь утопленника. Еще несколько таких дней, и я серьезно начну переживать за твое здоровье. Этим неведеньем ты просто себя убиваешь!
Я была абсолютно согласна с Лизой и могла подписаться под каждым ее словом, но я попросту боялась. Боялась, что этим разговором я могу поставить большую и жирную точку в наших отношениях. За столиком вновь повисла тишина, которую внезапно прервала мелодия вызова моего телефона.
На экране ярко светилось «Виталик».
Я с опаской посмотрела на подругу, после чего приняла звонок.
– Надеюсь, что завтра вечером ты абсолютно свободна и готова составить мне компанию.
– услышала я веселый голос на том конце.
Видимо, Ковалевский догадался, что я не совсем его понимаю, поэтому добавил.
– Лесь, мы выиграли.
Я заканчивала готовить ужин, размышляя над событиями сегодняшнего дня. Бондарь единогласно выиграл выборы. Фамилия Белова даже не звучала. По тону Ковалевского, услышанному по телефону, я поняла, что парень остался всем доволен, однако детали он обещал рассказать вечером.
Разговор с Лизой прочистил мне мозги, и, вроде, я уже была готова поговорить с Виталиком сегодня. Каким бы не был исход разговора, я хотя бы избавлюсь от терзавших меня постоянно сомнений. Звонок домофона вырвал меня из размышлений, я нажала кнопку, открывающую дверь, и осталась в коридоре, в ожидании Виталика.