Магнолия Паркс
Шрифт:
Би Джей проводит языком по зубам, подавляет смех и качает головой.
— Не все встают с утра с кровати, выглядя как мультяшный оленёнок Бэмби, Паркс.
— Я… — выражение моего лица вздрагивает, — это… это должно быть комплиментом?
— Безусловно, — он кивает.
— Да ладно, — говорит Генри Баллентайн, мой самый давний друг.
Внешностью он очень похож на своего старшего брата, каштановыми волосами и улыбкой, от которой можно забеременеть, но вместо зелёных глаз Би Джея, у него голубые, и он иногда носит очки, хотя никто
— Эй, Бэмби — мальчик, — воскликает Кристиан Хэммес, его Манчестерский акцент выходит наружу каждый раз, когда его что-то забавляет.
Однажды Кристиан и я встречались. Ну что-то вроде этого. Сейчас бы мы так не сказали, но я думаю, что всё-таки встречались. Это было ужасно, и для меня, и для него (особенно для него), и для Би Джея (особенно, особенно для Би Джея) — ужасно для всех честно говоря.
Кристиан прекрасен. Золотистые волосы, карие глаза, полные губы. Он почти ангелоподобный — внешне, но не на деле. Потому что на деле он порой бывает устрашающим. Я стараюсь не думать о том, что он и его брат делают… Им кажется, что я ничего не знаю. Но я-то знаю. Я знаю всё о моих парнях.
Генри и Би Джей оба выглядят озадаченными и возмущенными из-за слов Кристиана.
Я бросаю на него суровый взгляд и поворачиваюсь к Би Джею.
— Итак, если я оленёнок, то кто тогда ты?
— Волк, — говорит он мне, не теряя ни секунды.
Я закатываю глаза.
— Одинокий?
Он качает головой, глаза становятся такими мягкими, какими не должны быть за столом, полным знакомых и в комнате, полной незнакомцев.
— Такой, что находит в лесу оленёнка, который не может дотянуться до верхней полки аптечки самостоятельно, или сменить моторное масло, или…
— Какой-то продвинутый оленёнок, — шепчет Генри своему брату.
— Ну, она определённо непростой оленёнок, — говорит ему Би Джей, и я хмурюсь, в то время как он ухмыляется. — Без волка оленёнок, наверное, не смог бы надеть платье, которое на ней сейчас, — Би Джей кивком указывает на меня. — Не смог бы прокормить себя с 2004 года, так что волк держится рядом по доброте душевной.
— Думаю, волки едят оленей, — бесцеремонно вставляет Генри.
Би Джей закатывает глаза, но боюсь, Генри прав.
Перри Лоркан — зачесанные назад каштановые волосы, большие карие глаза, широкая улыбка, впалые скулы, совершенно великолепный и сказочный, качает головой с другой стороны стола.
— Генри всё перепутал. Бэмби был моим первым объектом вожделения, у Би Джея была Ариэль… — он показывает на свою грудь. — У неё лифчик из ракушек, а он обожает сиськи.
Я не хочу, но всё равно смотрю на свою грудь, а когда поднимаю взгляд, Би Джей наблюдает за мной. Он слегка подмигивает мне и ухмыляется.
Я изо всех сил стараюсь не сгореть от стыда.
— Итак, — Би Джей наклоняется ко мне, смахивая выдуманную
Я всё ещё борюсь с улыбкой.
— Это ты тоже знаешь.
— И это? — он сияет, и я закатываю глаза. Он на секунду задумывается. — Розы и лютики в одном букете?
Я киваю.
— Это ужас как отвратительно. Совершенная безвкусица.
Его смех имеет глубокий звук, и мне нравится, когда его забавляет то, что я говорю. Я хочу, чтобы он смеялся вечно, но не могу, потому что он разрушил это «вечно», и все равно я сопротивляюсь желанию поцеловать его. Сидящий напротив меня Джона Хэммес, старший брат Кристиана, расправляет плечи и потягивается. Как обычно, он одет во все черное: черная джинсовая куртка, черная футболка, черные джинсы, черные конверсы, но внутри он очень замечательный человек, если не брать во внимание опасность его работы. Его волосы могли бы быть светлыми, но скорее всего он шатен, а глаза могли бы быть зелеными, но они карего или орехового оттенка? Все черты его лица острые: челюсть, нос, язык. Только не со мной, потому что я его любимица.
Джо склоняет голову ко мне.
— Она снова говорит о Монти Пайтон7?
Би Джей качает головой в ответ своему лучшему другу, когда я задираю нос, возмущённая всем этим.
— Это шрам на лице британского кинематографа, и я больше не хочу слышать ни слова об этом.
— Тогда я знаю, что мы будем смотреть сегодня вечером, — Би Джей подмигивает.
— Ага, — я одариваю его взглядом. — Я тоже. Вчера мы оставили Джека Бауэра 8в очень затруднительной ситуации.
Джона машет своей рукой, пока тянется и берет мой напиток.
— Этот говнюк вечно в затруднительных ситуациях...
Он пробует коктейль, затем на его лице появляется отвращение. Слишком сладкий.
Генри толкает брата локтем.
— Вчера? — говорит он тихим голосом, думая, что я его не слышу. — Тогда сколько ночей на этой неделе ты провёл у неё?
— Все? — Би Джей щурится. — Тебе то что?
Бровь Генри изгибается.
— Хорошо она справляется с расставанием…
Челюсть Би Джея оборонительно сжимается.
— Так и есть.
Генри смотрит на него.
— Это потому что ты остаешься ночевать у неё каждую ночь?
— Я оставался у неё каждую ночь и на прошлой неделе, когда они ещё встречались, так что… — с вызовом отвечает Би Джей.
— Не каждую ночь, — встреваю я. — Только три из семи.
Они оба смотрят на меня, немного удивленные, как будто забыли, что вели диалог прямо у меня на глазах.
— Четыре, — шепчет Би Джей так, что его слышу только я, у меня кружится голова от того как близко наши лица друг от друга, а дыхание перехватывает от осколка разбитого им сердца.