Магония
Шрифт:
Акулы. Акулы из молний и облаков.
Мне надо попасть на корабль Азы. Я знаю, куда он движется. Думаю, что знаю, хотя всё, что мне известно с пяти лет, так это то, что Аза – мой мир.
Гляжу вверх, а сам отправляю короткое сообщение. Потом электронное письмо. Начинаю работать ещё на расстоянии.
Раскат грома. Смотрю на корабль, куда залезла лже-Аза. Вспыхивает молния. Потом ещё одна. И ещё.
Я выскакиваю из-под дерева и бегу к машине.
Так можно пережить шквал молний – залезть внутрь и поднять стёкла. Но машина
Как можно сбежать от неба?
Молнии сверкают вокруг. Впиваются во влажную землю копьями, сгустками огня. Я заставляю себя думать…
У меня металл в руках. Выбросить, сейчас же. Швыряю подзорную трубу со всех сил, она отлетает от камней, поблескивает и падает с обрыва.
Пробегаю еще несколько шагов, но укрыться негде, негде спрятаться…
Ветер хлещет меня с одной стороны. Потом с другой. Потом сзади. Спереди. Вокруг меня вихрь из воздуха, пыли и камней.
Из большого чёрного облака вылетает очередная молния.
Боже. Какое-то воспоминание мелькает в мозгу из разряда «как выжить в дикой природе». Свернуться в комок, чтобы не попало по голове. Это правда работает?
Дерьмо дерьмо дерьмо.
Жуткий раскат грома, и из облака вылетает шар молний – всё быстрее и быстрее…
Вероятность умереть от удара молнии в тридцать раз выше, чем от укуса акулы. Мне грозит смерть и от того, и от другого.
Я падаю, скрючиваюсь, закрываю руками голову.
Слышу самый оглушительный звук и вижу самый яркий свет в жизни. Я сделан из него, я…
Я состою из света
Я состою из жара
И я лечу
Мамы?
Кэрол, Ив –
Аза –
Простите.
Глава 22
{Аза}
Ночью, после того как мы с Дэем вызвали пением волну, я просыпаюсь в панике.
Мне приснился Джейсон. Я не помню, что там было. Ну, или недостаточно помню. Птицепризрак капитана жутко кричит.
«Небо! Море. Свет. Зэл. – Он закашливается. – Падение. Смерть. Ночь».
Голоса доносятся словно бы отовсюду – со всего корабля, со всего неба.
– Во имя Дыхания, – ругаются даже магонийцы, хоть и негромко.
– Дыхание забери эту птицу и разорви её на перья и кости, – шепчет кто-то недалеко от моей каюты, а потом Ведда их прогоняет.
Я сажусь и думаю над услышанным.
Не призрак. Птица.
Иногда рано по утрам мне слышен голос капитана, как она над чем-то воркует.
Над кем-то.
Птица. Зэл запретили с ней петь.
«Убей! – кричит Кару. – Разорённые гнёзда, разбитая песня, убей меня».
Я скрючиваюсь в каюте и слушаю его с полными глазами слёз. Если птица жива и на корабле – как Зэл его здесь держит? Как может слушать его страдания? Как это вообще возможно?
Ведда ворочается на своей койке,
Почти как дуновение ветра, почти как песня.
Так много существ приковано к этому кораблю. Предпочли бы они свободу? Хотели бы улететь? Или им безопаснее здесь, где нет голода, что поразил город? Может, корабль – их дом?
Решение кажется таким простым. Просто поделиться едой с голодающими. Мама Джейсона, Ив, однажды сказала мне, мол, если бы каждый отдал часть того, что имеет, то хватило бы всем. Ведь получается, в мире у кого-то избыток, а у других – ничего.
У Магонии нет ничего.
Я думаю о семье Дэя. О Дэе. О том, что сама никогда не испытывала недостатка в еде. О том, что вообще прежде не особо задумывалась о голоде.
Здесь ничего не совершенно. Но и внизу тоже.
Следующие несколько дней я втайне гадаю, где же прячут капитанского кэнвра, а на публике разучиваю с Дэем и Милектом старые магонийские песни. Я превращаю влагу в песок и обратно. Тихо пою и заставляю камень стать каплей дождя, а потом кусочком льда. Превращаю вещи в их противоположности.
Я ещё не достигла совершенства. Иногда от очередной ноты воздух трещит, и Милект бранит меня. Иногда делая из воды камень, я нечаянно превращаю её в огонь, и тогда кэнвр пронзительно кричит и клюёт меня внутри лёгкого.
Однако я, не особо таясь, запоминаю неверные ноты. Вода в огонь? Это же классно.
Работа помогает мне не зацикливаться на печальной песне Кару и тёмной тоске, что поднимается в груди, когда я его слышу.
Надо найти несчастную птицу.
Я шатаюсь по кораблю, заглядываю в каждый уголок, но тщетно. Обыскиваю трюм, клетки, но вижу лишь темноту. Нет ни Лей, ни других пиратов, и я гадаю, что же Зэл с ними сделала. Они мертвы? Неужели она сбросила их за борт, пока я спала?
И никакой птицы – ни настоящей, ни призрачной.
Может, есть какая-то часть «Амины Пеннарум», о которой я до сих пор не знаю?
Утром мы плывём над серебристо-серым океаном, над айсбергами. Ледяные островки кажутся точками на поверхности воды.
Вне пределов неба Магонии я вижу самолёты. Полные пассажиров мирки: одни летят параллельно друг другу, другие пересекают след предыдущего. И понятия не имеют о том, что в небе есть кто-то ещё.
Совсем как Земля понятия не имеет о Магонии.
Становится холоднее. Даже Дэй облачается в зимнюю форму, а Ведда закутывает меня в многочисленные слои переплетённых перьев поверх тоненького свитера и куртки.
По настоянию Зэл я сейчас сижу в капитанском кресле. Она учит меня, как рулить, как читать маршруты, расходящиеся во все стороны: вверх, вниз, на запад, на восток, на север, на юг.
На одном уровне неба находятся штормакулы и качающие корабли ветра, на другом – огнерыбы и воздушный кракен, а ещё возможность врезаться в верхушки гор или пролететь слишком близко к границам города, если корабль чересчур большой.