Магония

Хэдли Мария Дахвана

С открытым лицом он ещё страшнее. Его куртка расстегнута до пояса. На груди татуировка: ураган, швыряющий дерево в океан. Похоже, Дыхание носит дополнительные знаки отличия прямо на коже.

– Командир, – говорит он, и Хейворд поворачивается.

Она командир? Да мы же ровесницы.

– Подтвердите, эту ли девушку вы забрали у подводников и доставили на корабль капитана Квел?

– Именно. Я отнес её на «Амину Пеннарум». Полагаю, Квел намерена использовать песнь дочери против магонийского

командования.

Кляп вырывают у меня изо рта, едва ли не вместе с губами. Я отплевываюсь и кашляю, по-прежнему не в силах дышать.

Хейворд легко подхватывает меня со стула и трясет так, что кости стучат. Она невероятно сильная. Я рядом с ней – букашка.

– Что это? – выдавливаю я.

Её форма покрыта расшитыми знаками отличия. Может, я и украла её прежнюю жизнь, но она явно устроилась в новой. Голова кружится, руки трясутся.

– Слухи о капитане Квел подтвердились, – продолжает рыжий. – Похоже, она вернулась к прежним амбициям.

Я кашляю. Дышать так трудно, что, наверное, я скончаюсь в хватке Хейворд.

– Капитан Квел говорила о Шпицбергене? – спрашивает она.

Я безудержно кашляю. Ничего ей не скажу.

– Или о семенах? О растениях? Говорила, по лицу вижу. Значит, старая схема.

– По нашему мнению, судя по траектории движения «Амины Пеннарум», капитан Квел собирается использовать песню Азы, чтобы вскрыть хранилище, – поддакивает рыжий.

– Тот подводник тоже так считал, судя по его записям. Более того, – продолжает Хейворд, – Квел хочет вскрыть мир.

Я теряю сознание. Смотрю на Хейворд – на себя, – но слышу её как через подушку. Силы угасают, вытекают из меня, словно их откачивают.

– Ведите её наверх. Она задыхается.

Дыхание тащат меня по герметичному коридору на палубу.

Я снова могу дышать. Невероятное облегчение. Удивительно, как я могла забыть, каково это – быть не в силах втянуть воздух.

Оглядываюсь как можно осторожнее. Корабль тёмно-серый и забит затянутыми в униформу Дыханием, неразличимыми в шлемах. Лицо Хейворд открыто, я по-прежнему её вижу.

Паруса словно сотканы из гула и скорости. Неудивительно, что я их не услышала. Одно – из тысяч и тысяч чёрных мотыльков с их неспешными и хрупкими крылышками. Второе – из ос. Третье – из чёрных колибри, двигающихся точно единый отряд, чтобы удержать корабль в небе. Мышепарус на «Амине Пеннарум» надежен и един. Убей его – и судно пойдет ко дну. Эти же паруса могут разлететься в разные стороны. Смотрю на фигуру на носу корабля. Ремнетел. На одной из мачт написано название судна – «Регалекус».

Однако именно Дыхание с их шлемами и странными трубками наводят ужас на врагов.

«Дыхание тебя забери», – так говорят. Все в Магонии их

боятся.

Когда всю жизнь имеешь дело с разнообразным сооружением для поступления кислорода, то эти трубки не так уж непривычны. Я осматриваю те, что высовываются из шлемов и тянутся куда-то за спины. Это не обычные кислородные баллоны, а нечто небольшое и портативное.

Хейворд впивается пальцами мне в шею.

– Ты нам пригодишься, Аза Рэй. Ты послужишь своему народу. А мы, от лица Маганветар, за этим проследим.

Я вспоминаю о Дэе, о его погибшей семье. Представляю маленького мальчика, жадно запихивающего в себя еду в трюме корабля Зэл.

– Что Маганветер знает о своем народе?

Она фыркает:

– Ты так легко меняешь взгляды, Аза Рэй? Совсем недавно ты была человеком, а теперь говоришь, как магонийка. Ты говорила о Магонии, когда смотрела ту запись с кальмаром. С кем ты общалась после того? Кому ты рассказала?

Я застываю.

– Откуда ты знаешь о кальмаре?

Та запись была секретом, о котором знали лишь я и Джейсон.

Хейворд смотрит на меня, затем улыбается:

– Я понимаю, почему он тебе нравится.

Сердце больно бьётся о рёбра.

– О чем ты?

Она оценивающе смотри на меня.

– Он всё мне рассказал. И ты расскажешь. С кем ещё на земле ты говорила о Магонии? Какие части плана капитана Квел уже осуществляются?

– Я ничего тебе не скажу.

– Твой парень дал мне это, – спокойно говорит она и протягивает мне клочок бумаги.

Я разворачиваю. Записка чуть обгорела с края, но её ещё можно прочесть.

«Я { } тебя больше, чем [[[{{{ }}}]]]».

Не могу говорить.

Не могу…

– Где ты её взяла?

– Он забрал записку с твоего тела, когда ты умерла. Однако ты не умерла – вернее, я. Он отдал её мне.

У меня вся кровь приливает к…

– Хотя, может, он мне её не давал. Может, я сама забрала записку. Так же, как он тогда забрал её у тебя.

Пальцы на руках и ногах немеют.

Мёртв?

Он…

Смотрю на неё, на этого монстра, и теряю контроль над голосом.

– НЕТ! – кричу я, сжимаю записку в руке, и откуда-то сверху из темноты доносится пронзительный ответ.

Милект золотой стрелой падает с неба и яростно ругает меня за непослушание. Затем влетает ко мне в грудь, и я издаю самую громкую высокую и дикую ноту, которую когда-либо пела. Злость, горе, неверие…

НЕТ.

На нас обрушивается облако летучих мышей. Они накидываются на Дыхание, заслоняя им обзор словно живые мешки на голове.

НЕТ.

– На абордаж! – кричит невидимый Дэй, и вдруг вся сверкающая команда Зэл высыпает к нам с «Амины Пеннарум».