Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна
Шрифт:
– Вы свободны, офицер, – сказал он.
– Мне нужно известить остальных, что вы?..
– Вы свободны, – сказал мужчина. – Если, конечно, не хотите остаться и обсудить разглашение конфиденциальной информации третьим лицам.
Гарофар поставил сумку на пол, коротко взглянул на Валентина и вышел вон.
– Вы – Драшер? – спросил человек в плаще, сверля магоса биологис взглядом. – Тот, кого порекомендовала Макс?
– Да, – сказал Драшер.
– Меня зовут Эйзенхорн, – представился он. – И, помнится. вы хотели мне что-то высказать.
Глава
Засекречен
Драшер двинулся обратно вниз вслед за инквизитором. Дождь пошел с новой силой, и магос слышал, как капли барабанят по толстым стенам.
– Я не имел в виду ничего плохого, – сказал он.
– На самом деле мне это безразлично, – ответил Эйзенхорн.
Спуск оказался небыстрым. Инквизитор еле передвигал ноги, которые, как и нижняя половина туловища, были закованы в какое-то подобие аугметического экзоскелета. Каждый шаг давался с трудом. Каждое движение сопровождалось тяжелыми вздохами гидравлики сервоприводов. Драшер считал, что стар и немощен, но по сравнению с инквизитором казался ловким и легким на подъем. Как он вообще еще мог ходить после стольких лет травм и мучений? Наверное, есть какой-то предел, после которого тело сдается? От Эйзенхорна исходила неприятная аура одержимости, запах человека, готового пойти на все ради какой-то цели. Когда же он успокоится? Только после смерти? Драшер за свою жизнь много раз слышал эту фразу – благородный воинский девиз. Конечно, это полная чушь. Только идиот может так думать. Ну, или идиот, притворяющийся героем. В любом случае – идиот.
Изначальное мнение Драшера об инквизиторе не изменилось, но он решил держать его при себе. Нет никакого смысла усугублять и без того неприятную ситуацию. Конечно, этот парень, Эйзенхорн, выглядит угрожающе. У него есть значок и жуткая власть, которую тот дает. Но, в конце концов, он всего лишь очередной идиот из множества себе подобных, населяющих Галактику: человек, одурманенный величием, считающий, что он может изменить что-то в общей картине вещей. Считающий, что его работа имеет значение.
«Попытайтесь-ка сделать полную систематику местной фауны, а потом скажите мне, что она имеет значение, – подумал Драшер. – Попытайтесь делать это в течение семи лет и скажите, что это не тяжкий труд».
– Может. вы расскажете побольше об этом деле? – спросил магос.
– Разве не вы должны этим заниматься? Сообщать о новых деталях?
– Ну, мне же нужны какие-то исходные данные.
– Мне кажется, офицер Гарофар вам многое рассказал.
– Я просто его расспросил о мелочах. Он не рассказывал мне ничего секретного или…
Эйзенхорн остановился и посмотрел на Драшера:
– Здесь я решаю, что засекречено, а что нет, магос.
«Трон святый, ну ты и задница, – подумал Драшер. – Ладно, я понял. Ты жесткий, как гвоздь, и за годы безграничной власти несколько увлекся. И сейчас пытаешься произвести на меня впечатление этим своим „смотри-какой-я-крутой“
– Может, сейчас, когда вы здесь, поделитесь какими-то подробностями? – вежливо сказал он вслух. – Вам же зачем-то понадобился магос биологис с экспертными знаниями фауны этой планеты.
– А вам нужен билет на корабль из этого мира, – ответил Эйзенхорн. – Мне это кажется остаточным основанием для начала сотрудничества.
– То есть… мне просто нужно делать то, что вы скажете?
– Да, примерно так, – кивнул Эйзенхорн и продолжил спуск.
Драшер скорчил гримасу и поспешил за инквизитором.
– Достаточным основанием для начала сотрудничества был бы обмен информацией, – сказал он. – У меня есть вопросы.
– Задавайте.
– Почему вы забрали это дело у местных силовиков?
– Засекречено. Дело ордо.
– Замечательно. Вы всегда работаете в столь нестандартной манере?
– По сути, это тоже засекречено, но для поддержания беседы – да.
– Вы что, умрете, если расскажете мне больше?
– Да.
– Я не имел в виду, что вы умрете в буквальном смысле слова, – поправился Драшер.
– А я – имел, – произнес Эйзенхорн.
– А вы знаете, что, пообщавшись с вами, люди начинают считать вас высокомерным сукиным сыном? – выпалил Драшер.
Инквизитор остановился, но оглядываться не стал.
– Я хочу сказать, ну сколько можно, сударь, – продолжил Драшер. – Я пытаюсь помочь. Может, пора прекращать изображать жесткого парня?
– Я никого не изображаю.
– Терры ради, – насмешливо ухмыльнулся Драшер. – Кто-то вам когда-то сильно-пресильно перешел дорогу?
Эйзенхорн медленно обернулся и посмотрел на Драшера. Тот отступил на шаг.
– Список жителей этой Галактики, не переходивших мне дорогу, очень, очень короток, магос, – сказал он.
Драшер поправил очки, поджал губы и кивнул.
– Вы задали свои вопросы, – произнес Эйзенхорн. – Теперь мой черед. Какой средний радиус укуса у Ursa minora gershomi?
– Двенадцать сантиметров.
– Majora?
– До семнадцати, – ответил Драшер. – Девятнадцать для арктического подвида. Пещерные медведи…
– Это крайне редкая доисторическая порода, – перебил его Эйзенхорн. – Вероятно, вымерла несколько столетий назад. Если они еще существуют, то обитают исключительно в северных регионах Внешнего Удара.
– О, они существуют, – сказал Драшер. – Или, по крайней мере, существовали тридцать лет назад. В моей работе есть и примеры, и подтверждения. И вы ошибаетесь касательно их локалитета. Несколько особей еще обитают в Тартредских горах.
– Есть на планете другие высшие хищники, чей укус похож на укусы серых или полосатых медведей?
– Для специалиста – нет. Но, конечно, нельзя исключать варианты с привозной экзотикой.
– Вы встречали тут такое?
– И не раз. Маршал Макс может подтвердить.