Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна
Шрифт:
Лицо разглядеть было почти невозможно – просто точка где-то на вершине этой живой горы, оплетенной металлоконструкциями.
– Мой дражайший инквизитор Эйзенхорн, – произнес он через глашатая, – я бы хотел с вами поговорить. У меня есть подозрение, что не все сегодня пройдет гладко. И я бы желал получить гарантии того, что вы не собираетесь арестовывать меня.
– Медонэ, вы организовали аукцион, – ответил я. – Мне кажется, в этом нет ничего противозаконного.
– Подтвердите гарантию, пожалуйста.
– Подтверждаю. Но, простите, если у вас было ощущение, что аукцион пройдет
– Я и не собирался, – улыбаясь, произнес глашатай, – Я собирался организовать частную сделку по продаже снимка. Закрытую. Но не сложилось.
– В каком смысле? – спросил я.
Псионический дар позволил мне заметить легкую дрожь в мыслях Медонэ, вызнанную страхом или смятением. Между мыслительным процессом человека-горы и речью глашатая возникла бесконечно крохотная задержка, которая позволила мне проскользнуть в его разум.
– Я решил, что аукцион – более удачная идея, – произнес глашатай.
«Меня заставили организовать торги против воли», – подумал Медонэ.
Я отскочил в сторону.
Лазерные лучи, яркие, как сердце звезды, опалили землю там, где я стоял.
Медонэ вынудили провести этот разговор с глазу на глаз. Я обругал себя за то, что с самого начала не догадался, что человек, настолько стыдившийся своего физического состояния, что использовал аватару для общения, никогда бы не стал ни с кем встречаться лично.
Я тяжело перекатился, случайно сбив при этом глашатая с ног. Ловушкой оказались два сервочерепа, спикировавших из-под крыши. Их лазерное оружие уже разогревалось для второго залпа. Луч опалил пол за моей спиной. Еще один попал в начавшего подниматься глашатая, мгновенно выпотрошив беднягу. Он, судорожно хватая ртом воздух, упал ничком, забрызгав пол кровью и ошметками внутренностей.
Сверху, оттуда, где находился настоящий рот Медонэ, раздался вопль боли от псионической отдачи.
Я высвободил свои ментальные силы и контратаковал гудящие сервочерепа. Затем яростным псионическим ударом вывел из строя механизмы управления и оборвал телепатический импульс, позволявший оператору управлять машинами-убийцами. Один, будто метеор, рухнул на пол и взорвался. Второй, разогнавшись, просвистел у меня над плечом и, лишенный управления, врезался в стену.
С антигравитационных подвесов Медонэ посыпались искры. Мой удар выжег и их системы тоже.
В помещение ворвались трое. Все они были членами свиты Халанор Куртец – массивные, сильные и быстрые бойцы.
И, кроме того, защищенные от псионического воздействия.
Я потянулся за оружием, но первый противник уже добрался на расстояние удара. Он оказался вооружен изогнутым кинжалом, и первый удар мне удалось заблокировать. Я кувырнулся назад, перебросил неприятеля через себя, успел подняться на ноги быстрее него и, как только он начал выпрямляться, тут же снова сбил его подсечкой.
Обернувшись, я выхватил из кобуры свой «Тронсвассе» и пристрелил двух других нападавших. Ударив в цель, снаряды отбросили бойцов назад.
Первый противник попытался захватить меня сзади за горло и утащить на землю. Только рукоять моего пистолета не дала ему воткнуть кинжал
Много лет назад меня покалечили. Мои ноги и нижняя часть спины с тех пор зажаты в тяжелый металлический экзоскелет, только поэтому я еще могу передвигаться. Я с силой опустил закованный в сталь ботинок на стопу противника и раздробил ее.
Он зашипел от боли и слегка ослабил хватку. Я снова ударил локтем.
Как только он отшатнулся, я тут же развернулся и нанес удар рукоятью «Тронсвассе» прямо ему в макушку. Головорез завалился на бок с расколотым черепом и струйками крови, вытекающими из ушей.
Раздались новые выстрелы. Еще несколько людей Куртец ворвались в помещение. Они открыли огонь из автопистолетов и короткоствольных лазерных винтовок.
Я, отстреливаясь, бросился в укрытие, расталкивая молчаливых свидетелей происходящего – сервиторов с подносами, полными изысканных лакомств. Системы управления киборгов отключились, и теперь они могли лишь смотреть своими пустыми глазами на разворачивающуюся перед ними бойню. Я врезался в двоих из них, и они упали, рассыпая яства по полу. Залп твердотельных снарядов и лазерных лучей, выпущенных моими неудавшимися убийцами, ударил по ним и еще сильнее проредил строй замерших безвольных существ. Тарелки разлетались на куски, и бесценные деликатесы сыпались на пол.
Мои враги разошлись по залу широким полукругом. Выстрелами из-за спин переминающихся с ноги на ногу сервиторов я заставил людей Чейс скрыться за складками плоти Медонэ. Один из них убрал пистолет и принялся разворачивать роторную пушку, которую тащил на спине.
Я упал на пол.
Шквал снарядов пронесся по полу, перемолол шеренгу сервиторов и разнес декоративную плитку на стене. Осколки керамики, покрытой эмалью, и витражных стекол разлетелись во все стороны. Я слышал, как привод пушки свистит, вращая стволы, пока стрелок менял контейнер с боеприпасами.
Затрещали новые выстрелы, на этот раз – с другой стороны. Стреляли из хеллгана. Выстрелы с нечеловеческой точностью перебили кронштейны системы подвесов, удерживавших тушу Медонэ.
Послышался протяжный мерзкий скрежет рвущегося металла, а потом вся девятитонная громада Пожирателя перекатилась на бок, раскидывая рабов и сервиторов.
Медонэ прокатился по полу, будто лавина, погребая под собой засевших в укрытии нападавших.
Один все-таки выжил, выбрался из-под тела хозяина и обратился в бегство. Выстрел из хеллгана распылил его голову.
Я осторожно поднялся на ноги. В воздухе пахло дымом, кровью, едой и увлажняющим маслом для кожи. Рабы хныкали и выли, баюкая сломанные конечности.
Гарлон Нейл вышел из укрытия, поводя стволом хеллгана из стороны в сторону, готовый в любой момент открыть огонь.
– Все в порядке? – спросил он.
– Да, – ответил я.
Нейл был моим агентом, которого я прислал на разведку.
– Я уже начал задумываться, где тебя носит.
– Старался не попадаться людям на глаза, как вы и учили.