Махабхарата: Ревизия смыслов

Лосев Петр Степанович

Махабхарата широко использует описание поединков, которых никогда не было: таковы бои Арджуны и Карны на сваямваре, Бхимы и Шальи там же, вышеописанный бой Бхимы и Дурьйодханы. Основная особенность их — отсутствие жертв. Подобные поединки будут встречаться нам и в последующих книгах Махабхараты.

Выходу Арджуны на арену предшествует провозглашение Дроной перед всем народом, что Арджуна ему милее собственного сына. Чем же так не угодил Ашваттхаман своему отцу? Мы об этом ничего не знаем... Но возникает большое сомнение в том, что Дрона вообще произносил такие слова. У всех присутствующих неизбежно должен возникнуть вопрос: что это за отец такой, что так не уважает сына? Разве ему можно доверить своих сыновей в качестве учеников?

Неуважительно отзываясь о сыне в присутствии огромного количества людей, Дрона тем самым дискредитирует сам себя. Нет, такой авторитетный в своей среде человек, как Дрона, не мог произнести таких слов, если он хоть сколько-нибудь этим своим авторитетом дорожит. Несомненно, что авторы Махабхараты приписывают ему такое отношение к Арджуне и Ашваттхаману. Авторитет Дроны столь высок, что авторы используют его для того, чтобы повысить репутацию Арджуны. Вот почему пандаву называют любимым учеником мастера. А его критические высказывания в адрес Ашваттхамана вызваны теми же соображениями, что и критика Дхритараштры в адрес Дурьйодханы: все кауравы плохи, «злокозненны».

Такой же смысл носят слова и царя кауравов, что он счастлив, охраняемый тремя сыновьями Панду. Секрет счастья Дхритараштры, охраняемого тремя пандавами, заключается в желании авторов Махабхараты выдать ложь за правду. В тексте Дхритараштра произносит слова, которые никогда не произносил в реальности. Пандавы еще ничем не проявили себя на деле. Какие бы надежды они не подавали, как бы их ни описывали авторы в превосходных оценках, но царь Хастинапура еще не подвергал их мало-мальскому испытанию настоящим делом.

Кстати, почему речь идет только о трех пандавах ? Юдхиштхире, Бхимасене и Арджуне? Очевидно, близнецы Сахадева и Накула еще так малы, что не могут принимать участие в воинских состязаниях, то есть, им не более двенадцати -четырнадцати лет.

Почему рядом с Дхритараштрой на этих состязаниях присутствует Видура, который, являясь «знатоком закона», но не являясь авторитетом в области военных знаний, тем не менее позволяет себе высказывать суждения о происходящем и сообщать свое мнение махарадже? Ведь он всегда на стороне пандавов и это отлично известно Дхритараштре.

Логично было бы, если бы в этот момент рядом с махараджей находились бы профессионалы военного дела: Бахлика, Сомадатта, Шакуни, Джаядратха и так далее. По крайней мере, все перечисленные еще либо родственники Дхритараштры, либо его союзники. Видура же, когда говорит что-либо, всегда одобрительно отзывается о пандавах и неодобрительно о Дурьйодхане, Шакуни, Карне, Духшасане и их окружении. Разве может Дхритараштра держать при себе в качестве советника человека, столь явно недоброжелательного по отношению к его сыну и к брату его жены? Махараджа ни разу не поступает согласно своему мудрому советнику. Да и в чем заключается его мудрость? Создается впечатление, что эта роль Видуры при махарадже специально придумана. Он всегда говорит только то, что выгодно брахманам.

Арджуну, когда он выходит на арену,узнают все и называют сыном Кунти, сыном Индры, блюстителем закона, знатоком оружия, а должны бы называть — сыном Панду! Подобное умалчивание очень характерно: большинство жителей Хастинапура не считают его сыном Панду. Ведь это воинские соревнования, здесь авторитет отца наиболее значим.

И каково бы ни было искусство Арджуны в обращении с оружием, но по окончании его выступления, реакция зрителей весьма сдержанна — ни аплодисментов, ни возгласов, ни музыки. Зритель безмолвствует!

Но вот мы слышим гром рукоплесканий со стороны городских ворот, откуда к арене состязаний приближается Карна. Но почему теперь зрители рукоплещут человеку, еще не принимавшему участия в состязаниях? Человеку, которого они не видят?! Но, которого, по всей видимости, ожидают... Человеку без рода и племени — как считает Крипа, — ничем себя не прославившему не станут рукоплескать, восхищаться и

гордиться им. Появление Карны совершенно неожиданно именно в этот момент. Ведь соревнования закончились, а собрание успокоилось. Карна, не видевший, что демонстрировал Арджуна, не может сказать, что он повторит все, что продемонстрировал Арджуна. И это не является целью его выхода на арену. Почему он выходит на арену, когда соревнования уже закончились? Выходит, что он и не собирался участвовать в состязаниях.

Дурьйодхана узнает, приветствует и обнимает Карну, в отличие от зрителей, которые рукоплещут воину, но якобы не знают, кто он. Карна, человек гораздо ниже рангом, чем Дурьйодхана, предлагает ему дружбу. Царю предлагает дружбу сын возницы! Так не бывает. Более естественно было бы наоборот — царь предлагает свою дружбу и покровительство сыну суты. Больше всего это похоже на встречу старых друзей после долгого отсутствия одного из них. И здесь, еще за городом, царь награждает его и выделяет среди всех особым статусом! Но за что? Ведь обычно все цари награждают или выделяют своих подданных за отличную службу.

А что же Арджуна? Он чувствует себя «как бы оскорбленным». Или обойденным? А не завидует ли он ему? Мы помним, что он завидовал воинским достижениям Экалавьи. Ведь только лишив его большого пальца правой руки, он «стал свободен от лихорадки ревности». Чествование Карны и является для него поводом для конфликта. Но за что так прославляют Карну?

Ни один из участников соревнования не получал какого-то особого приглашения. «Непрошенным» Карна является исключительно для одного Арджуны, мечтавшего обратить на себя внимание всех. Угрозы Арджуны не страшат Карну, его речь в ответ ? это слова воина, прошедшего боевую закалку в настоящих битвах. Спор мужчин решат лук и меч, а не язык! И вроде бы дело идет к поединку, как живописно представляет эту сцену рассказчик Вайшампаяна...

Но тут Кунти узнает Карну. И эта, якобы мать обоих воинов ? и Карны, и Арджуны ? не готова спасти своих сыновей, хотя для этого надо было только выйти на арену и объявить, что Карна ее сын и, следовательно, брат Арджуны. Вспомним, что на суде Соломона настоящая мать, чтобы спасти жизнь своего сына, произнесла ложь и отдала ребенка чужой женщине ? только бы он не умер!

Допустим что Карна не ее сын, но Арджуна-то определенно ее сын! А ведь результат поединка между Карной и Арджуной никто не может предсказать. Ведь может погибнуть и Арджуна. Ее сын!!! Но она не вмешивается. Следовательно, можно сделать вывод, что жизни Арджуны ничто не угрожает. Значит, о поединке нет никакой речи и мелодраматическая сцена с Кунти и ее обморок напоминает собой современные «мыльные» телесериалы.

Дело приобретает новый оборот. Вмешивается Крипа и предлагает Карне рассказать об отце и матери, в противном случае якобы Арджуна не будет сражаться с ним. Слова его звучат очень некстати, так как сам Арджуна этих слов не произносил. Но словно бы смутился Карна... И Дурьйодхана говорит, что если Арджуну смущает то обстоятельство, что Карна не является царем, то проблемы нет, — им, Дурьйодханой, Карна сейчас же будет посвящен в цари. В создавшемся положении Карне резонно было бы задать подобные же «неудобные» вопросы: «А царь ли ты сам, Арджуна? И, кстати, а кто твой отец?». Чуть позже читателям станет известно, что, отправляясь в Варанавату, пандавы совершают обряд «с целью обретения царства», то есть никто из них не является царем. Но предположим мы ошибаемся. Юдхиштхира является царем. Но это обстоятельство не дает права считать царем Арджуну. Дурьйодхана ? царь. Но никто не считает его многочисленных братьев царями. С завидной регулярностью эпос называет царем либо Дхритараштру, либо Дурьйодхану. Таким образом, сам Арджуна в любом случае не является царем. Тогда почему Дурьйодхане было нужно совершить обряд посвящения на царство для Карны? Ведь он совершает его, чтобы якобы уравнять статус Карны со статусом Арджуны.