Макбет: трагедии

Шекспир Уильям

Входит Гонерилья.

Гляди-ка, дядюшка, вот тебе несут кашку и бутылочку с соской.

Лир

Ну, здравствуй, дочка. Вижу, ты не в духе.Тебя я часто хмурой застаю…

Шут

Были времена, когда тебя мало заботило, в духе она или не в духе.

Тогда ты был сам себе господин; а теперь – нуль без палочки. Я и то поважнее тебя: я Шут, а ты никто. (Гонерилье) Все, молчу! Вы велите мне попридержать язык – я понял это по вашим глазам, мадам. Молчу, молчу.

Кто все спустил с высокой горки, Захочет есть, а нет ни корки. (Указывая

на Лира) Был бычок – стал сухой стручок.

Гонерилья

Сэр, не один лишь этот наглый шут, Вся ваша невоздержанная свита Весь день буянит, пьянствует, бранится И ставит кверху дном все в замке. Раньше Я думала, вы их угомоните По нашим просьбам, но теперь я вижу, Что, покрывая явные бесчинства, Вы лишь потворствуете им. Боюсь, Мы вынуждены будем предпринять Иные меры, чтоб покончить с буйством, Гостеприимству тоже есть предел.

Шут

А вот еще стишок: Писклявил кукушонок, Покуда был он мал, А вырос из пеленок – Папашу заклевал. Свечка погасла, и мы впотьмах.

Лир

Вы – наша дочь, мадам?

Гонерилья

Довольно, сэр. Оставьте глупости и выкрутасы, Которые не подобают вам, И возвратись к трезвому рассудку.

Шут

Приехали, сказал осел, когда в болото он забрел. С праздником тебя, дядюшка!

Лир

Кто я такой? Ужели вправду Лир? Чьи эти руки? Разве Лир так смотрит? Так говорит? Так ходит? Нет, не верю; Не может быть… Какой тяжелый сон! Эй, кто-нибудь, кто помнит короля, Скажите мне, кто я теперь?

Шут

Тень Лира.

Лир

И вправду. Можно было догадаться. Когда-то, быв еще в уме и в силе, Я, кажется, имел трех дочерей…

Шут

Которые хотят сделать из тебя послушного папочку.

Лир

Как вас зовут, сударыня?

Гонерилья

Довольно! Устала я от ваших представлений. Прошу вас, правильно меня поймите: Вы стары, вам пристало быть мудрей. Сто рыцарей огромной вашей свиты С их дерзким, необузданным разгулом Двор герцога всечасно превращают В подобье постоялого двора. Поэтому мы предлагаем, сударь, Уменьшить вдвое шумную ораву, А тех, что остаются, – приструнить, Чтоб знали, как себя вести.

Лир

Проклятье! Седлайте лошадей; сзывайте свиту. Тебя, бездушный выродок, отныне Обременять собою я не стану.

Есть у меня другая дочь.

Гонерилья

Вы бьете Моих людей, а ваш разгульный сброд Чинит обиды высшим.

Входит герцог Олбанский.

Лир

Слишком поздно Раскаянье пришло!

(Герцогу.)

Вы тоже, сэр? И вы того желаете, не так ли?

(Слугам.)

Готовьте лошадей.

Слуга уходит.

Неблагодарность, Исчадье ада с сердцем ледяным! В обличии дочернем ты ужасней, Чем гад морской.

Герцог Олбанский

Что тут случилось, сэр?

Лир (Гонерилье)

Ты лжешь, стервятник подлый! Мой отряд – Цвет рыцарства, отборные дворяне, Отлично знающие, в чем их долг, Блюдущие всего превыше имя И честь свою. О как был мелок промах Корделии, что показался мне Таким ужасным и, как рычагом, Перевернул мой разум, в одночасье Изгнав любовь из сердца и взамен Вселив вражду и гнев!

(Ударяет себя по голове)

Дурацкий Лир, Стучи теперь в ворота, что впустили Таких гостей! – Уйдем отсюда, шут!

Герцог Олбанский

Милорд, поверьте, я здесь неповинен, Я ничего не знал.

Лир

Речь не о вас. – Услышь мои моления, Природа! Великая богиня, затвори Ей чрево, сделай так, чтоб никогда Она не знала славы материнства; Пускай все детородное ее Усохнет, пусть из проклятого лона Вовек не явится на свет дитя; А если явится, пусть будет злым, Жестоким и бесчувственным, чтоб вечно Терзать и мучить мать, чтоб насмехаться Над скорбью материнской, чтобы слезы До срока на ее щеках изрыли Глубокие морщины, – вот тогда Она поймет, насколько хуже яда, Острей, чем жало горькое змеи, Детей неблагодарность. – Ну, идемте!

Уходят Лир, Шут, Кент, рыцари и слуги.

Герцог Олбанский

О боги! Как все это понимать?

Гонерилья

Не утруждай себя. Пусть пошумит Старик несчастный, впавший в слабоумье.

Возвращаются Лир и Шут.

Лир

Что, половина рыцарей моих Уже распущена?

Герцог Олбанский