Малахитница (сборник)
Шрифт:
— Сам-то пытался? — спросила Марьюшка.
— Что ж я, совсем из ума выжил? — спохватился Матвей. — Она ж, ведьма, плату потребует.
— И высока плата?
Матвей кивнул.
На обратном пути молодым людям пришлось заночевать в горах. В прежнее время — до нападения — Марьюшке это бы и в голову не пришло. Но сейчас с ней был Егорий, с ним не было страшно. Раз уж защитил ее от разбойника (она так и не поняла, что тому надо было, сережки в ушах — дешевые, сама
— Ласточка моя, — произнес Егорий с нежностью. Завиток русых волос девушки щекотал его щеку.
— Откуда он у тебя? — вдруг спросила она и побледнела.
— Перстень-то? С напавшего на тебя разбойника снял, — ответил Егорий. — К поясу его кожаная сумка привешена была. Там лежало несколько монет и это кольцо. Не закапывать же…
— Поздно уже, спать пора, — Марьюшка отодвинулась от Егория, завернулась в епанчу и устроилась на охапке сухих веток.
— Спи, — прошептал парень. — Я рядом. Я всегда буду рядом.
Когда Егорий открыл глаза, Марьюшки не было. Егорий встал, огляделся, потянулся, поворошил палкой угли, чтобы они быстрее покрылись золой. Где искать теперь Марьюшку? Почему она сбежала? Он не мог ответить на эти вопросы. Ничего лучше не придумал, как утром вернуться в поселок, пойти к местному ювелиру и показать ему злополучный перстень, найденный у напавшего на Марьюшку в лесу человека. Может, опознает работу.
Ювелирным делом Макар Степанов занимался лет тридцать, а то и сорок. Слава о нем дошла до Екатеринбурга, но он предпочитал жить подальше от города и поближе к месту добычи золота. Кому нужен его труд — сам приедет к мастеру.
— Я его для Сизова делал, когда он женился, — сказал Степанов, разглядывая перстень. — Откуда он у тебя?
— В лесу нашел, — соврал Егорий. — Нешто семье его вернуть надоть?
— Так дом их у околицы, — сказал Степанов. — Вдова его дома должна быть. Как выйдешь — налево по поселку до лабаза старого.
После того, как дверь за Егорием закрылась, Степанов кликнул помощника Васятку и отправил к уряднику с посланием.
Марьюшка сразу поняла, что дома ее ждали, но бросаться ей навстречу с распростертыми объятиями никто не собирается.
— Тебя уж с собаками ищут, — съязвила Аглая.
— Кто?
— Все шляешься. Голова твоя глупая. С душегубом связалась.
— Ты что несешь? — спросила Марьюшка.
В разговор вмешалась мачеха:
— Егория твоего судить будут. И как только посмел явиться сюда?
— Не зря он папеньке не нравился! — добавила Аглая.
Марьюшка остолбенела. К такому повороту она не была готова.
— Не убивал он!
— Вон из дома! — закричала мачеха. — Моего дома. Чтоб ноги твоей…
Марьюшка метнулась к двери с намерением все рассказать Васильеву. Он должен во всем разобраться! Но Васильев уехал в Екатеринбург с исправником и возвратиться мог не раньше
Марьюшка пошла на берег реки Поленовки. Села у воды, пригорюнилась. Слезы текли по ее щекам. Она не помнила, сколько просидела так, уж темнеть стало.
— Вот бы Каменную Девку на помощь позвать, да как? — произнесла она.
Шорох привлек ее внимание: на камне рядом с водой сидела ящерица и смотрела на Марьюшку.
— Идем, — как будто чей-то голос зазвенел у девушки в голове.
Идти пришлось долго. Марьюшка устала. Почти стемнело, но глаза привыкли к темноте. Без труда девушка различала тропинку, вьющуюся по склону горы, и ящерку, которая словно светилась. Взошла луна и залила окрестности мертвенно-белым светом.
Марьюшке стало страшно. Вспомнила слова обережные, которым научила ее Даниловна. Зашептала горячо: «Еду я во чистом поле, а во чистом поле растет одолень-трава. Одолень-трава! Не я тебя поливала, не я тебя породила; породила тебя мать сыра земля, поливали тебя девки простоволосые, бабы-самокрутки. Одолень-трава! Одолей ты злых людей: лихо бы на нас не думали, скверного не мыслили; отгони ты чародея, ябедника. Одолень-трава! Одолей мне горы высокие, озера синие, берега крутые, леса темные, пеньки да колоды… Спрячу я тебя, одолень-трава, у ретивого сердца во всем пути и во всей дороженьке…»
Надо было порасспрашивать Даниловну о том, как вести себя с Каменной Девкой. Да что уж теперь об этом сожалеть?
Вот и пещера. Вслед за ящерицей вошла девушка. Внутри — светло как днем. Тихо, только подземная река, журча, несет свои воды куда-то. Сколько придется ждать, девушка не знала.
Марьюшка подняла взгляд и обмерла: перед ней стояла сама Каменная Девка. Огненная коса — до пола, взглядом молнии мечет, а платье всеми цветами радуги переливается. Марьюшка распростерлась перед волшебницей.
— Пошто явилась сюда? — спросила Хозяйка Медной г оры.
— Помощи твоей ищу. Не дай пропасть хорошему человеку. Ни за что может пострадать.
— Разве злата не хочешь попросить? — усмехнулась Хозяйка. — Все вы, люди, его любите.
— Не нужно мне злато! — сказала Марьюшка. — Спасти невинного от смерти хочу.
— Иди за мной.
Они двинулись вглубь пещеры и вскоре оказались в огромном зале, по которому протекала подземная река. Хозяйка сделала рукой движение — и на том берегу реки появилась тень. Марьюшка узнала в ней отца. Она замерла от ужаса. Тень была полупрозрачной и словно плыла к ней, но остановилась у самой воды.
— Что ты хочешь узнать? — спросила Хозяйка. — Искать его не стоит. В мире мертвых он.
Призрак указал на воду. На ее поверхности Марьюшка увидела отца в тот, последний день. И человека, который выстрелил ему в спину, а после — спрятал тело под засохшим дубом. Человек ей был незнаком.
— Где? — спросила Марьюшка.
— Ты знаешь поворот на Каменную долину? — прошелестел призрак. — А кольцо убийца снял. Ответ под землей найдешь. Коляску злодей в Поленовке утопил. Лошадей увел и продал.