Малахитница (сборник)
Шрифт:
— Чем ты мешал ему? — не выдержала Марьюшка.
— Не я. Долг.
Напрасно Марьюшка до боли в глазах всматривалась в воду: злодея она не узнала. Одет был богато, явно не из простых. Молодой. Городской, если судить по одежде. Не крестьянин, не старатель. Когда подняла взгляд от воды, призрака уже не было. Ящерка сидела на камне неподалеку и смотрела на нее, словно ждала чего-то.
— Ну? — произнесла Каменная Девка. — Сможешь найти убивца? Разгадка в могиле лежит.
— Что должна за помощь?
— То, чего еще нет, но будет. Сын твой мне нужен. В ученики. Родится — Данилой назови.
— На кой?
— Великим мастером его сделаю, — произнесла Хозяйка. — Да не вздумай обмануть.
— Слово даю.
— Барышев тоже давал. Да не сдержал.
— Я знала, на что шла, — тихо ответила Марьюшка.
— Иди. Ящерка тебе покажет место. В карман сарафана ее посади.
Выходя из пещеры, Марьюшка уже знала, что, как только доберется до поселка, пойдет к уряднику и постарается убедить его отправиться на прииск другой дорогой. Она не самая короткая, да и мало кто ее знал из чужаков. Дождя не было эти дни — может, следы крови остались на земле, на камнях? Марьюшка была уверена, что отец поехал бы не самой короткой, но самой безопасной дорогой. Думал, что безопасной. А вот поди ж ты…
Окно в избе урядника ярко светилось. Марьюшка, ежась от ночного холода, завернувшись в потертую епанчу, постучала в дверь. Увидев девушку, Васильев не удивился.
— Входи, Марья, — погладил окладистую бороду. — Есть вопросы к тебе. Поможешь?
— Я по тому же делу, — сказала она. — У поворота на Каменную долину видела кровь на камнях. Тащить оттуда тело до реки далеко. Скорее всего, злодей тело спрятал неподалеку.
— Даже если Егорушку своего выгородить хочешь… — заметил Васильев. — Возьмем завтра мужиков с лопатами и поищем, — пообещал Васильев.
Что мачеха ее из дома выгнала, Марьюшка тоже рассказала. Урядник позвал работницу Дарью и велел устроить гостью на ночлег.
На следующее утро урядник со стражниками и парой мужиков, вооруженных лопатами, направились к повороту на Каменную долину, взяв с собой Марьюшку. Там у тропинки стоял огромный валун. На поверхности валуна были видны бурые пятна, похожие на кровь. Под засохшим дубом неподалеку земля выглядела заметно перекопанной.
— Тут копайте, — сказал Васильев мужикам.
Они принялись за лопаты. Когда из-под земли показалась рука, Марьюшка зажмурилась от ужаса. Убийца, вероятно, торопился и рыть глубокую могилу не стал.
Левая рука трупа была крепко сжата, как будто держала в окоченевших пальцах какой-то мелкий предмет. Одному из мужиков пришлось приложить немало усилий, чтобы вытащить находку. Ею оказалась пуговица. Урядник поднес ее к глазам.
— Пуговица? — переспросила Марьюшка. — Обычная пуговица?
— Не совсем, — заметил урядник. — С мундира убийцы. Или одного из убийц.
— И что в ней странного?
— Такие носят курсанты и выпускники Межевого корпуса. А много их у нас? То-то же. Молодец, девка! Глазастая. Лишь бы задачка сошлась с ответом.
— Похоже — таки застрелили его, — произнес один из стражников, наклонившись над трупом. — А пуля-то, глядите, внутри.
— Чего мешкаете? — прикрикнул урядник на мужиков. — Грузите! Похороним опосля по обычаю христианскому.
Труп после осмотра могилы положили
Хозяин прииска Михайло Барышев, сидя на лавке в полицейской избе, горестно обхватил голову руками.
— Савелий? Поверить не могу!
Урядник положил на стол пуговицу с символикой Межевого корпуса.
— В пистолете вашем явно не хватает пуль, Михайло Ильич, — заметил урядник. — Если только пистолет не закопали и не утопили.
Барышев вздохнул:
— Одного понять не могу. Зачем убивать-то?
— А задолжал ваш Савелий в Екатеринбурге одному крупному кредитору, так? Прокофьеву, — вмешался в разговор исправник, доселе сохранявший удивительное спокойствие. — Кабы не пуговица эта, простой парень Егорий Меркулов отправился бы на каторгу. Без вины. А ваш Савелий — снова играть в карты и делать новые долги. Мог ведь пользу Отечеству принести после учебы в Межевом корпусе. Вместо этого с наемным душегубом на пару вашего управляющего прикончили. Однако в спешке пуговицу, сорванную с мундира в схватке, не заметили. Иннокентий Палыч, распорядитесь освободить Егория Меркулова и задержать Савелия Барышева.
Марьюшка стояла у ограды, провожая взглядом стражников, которые вместе с Барышевым последовали к его особняку. До ее ушей донеслось:
— Эх, отомстила мне Каменная Девка!
Марьюшке стало жалко Барышева. Еще бы: Савелий — его единственный наследник. Себя ей тоже хотелось пожалеть: ни отца, ни матери, ни дома. Сама она — последняя в роду Сизовых. Зато у нее теперь есть Егорушка! И он свободен. Вот только где они будут жить? Сироты оба. Что ж, на время приютить их обещала старая Даниловна. А там… они, конечно, поженятся. Все у них еще будет. И станут они жить долго и счастливо, как и положено любящим.
Андрей Епифанцев. РУДОЗНАТЕЦ
Мягко урчали старенькие толкатели, поднимая буруны за кормой. Калданка ходко шла вверх по реке. Мимо тянулся глинистый берег и облезлая, весенняя тайга. Скука.
Вся моя забота — сидеть на упруге да пополнять заряд тех самых толкателей. Обидное занятие для одаренного, даже для такого невеликого рангом, как я.
Я посмотрел на своего единственного спутника, крепкого бородатого деда в барских одежках и простом картузе. Тот курил трубку и сурово смотрел вдаль, не обращая на меня внимания. Ничего не менялось с самого утра.
К этому молчаливому деду меня определили то ли слугой, то ли еще каким помощником. Зовут его Иван Дмитриевич, и он настоящий граф, но просит называть себя без титулов — наставником, хотя ничему и не учит. Впрочем, не бьет, и ладно. Вот разбогатею, выкуплю себя и сестренку, и не будет надо мной начальника, а пока можно и потерпеть.
Прикрыв веки, я обратился к дару, и улыбка тронула губы. Внизу под денницей то и дело мелькали огненные искорки. В реке есть золото! И я найду, откуда оно там появилось. Хорошо быть рудознатцем.