Малахитница (сборник)
Шрифт:
У Еремея дух-то и захватило. А в глазах Ульянки слезинки сверкнули, скатились по румяным щекам, камешками хризолита упали.
— Мастер Галузин, признаешь меня? — Малахитница улыбнулась кончиками губ, острым язычком облизнулась.
— Да, Хозяйка! — подобострастно воскликнул Еремей, подавшись к ней.
— Пойдешь ко мне в услужение? Покажу, где Полоз обитает. Золото обретешь. Но Ульянку потеряешь.
Онемел от такого предложения Галузин, забыл и про ведьм своих, и про Ульянку. Золото давало такую власть, о которой он и мечтать не мог.
Кивнул он и бросился
Больше Ульянка ничего не помнит. Очнулась возле деревни. У околицы толпились ведьмы, зло крутя черными глазищами, — ждали ее.
Было не страшно, вязкое равнодушие охватило девушку.
Победно прокукарекал первый петух — ведьмы кинулись врассыпную.
Как мертвая шла к дому Ульянка, запоздало думая: «Кто ж теперь держать ведьм будет? Обхитрила меня Малахитница: увидела красавца, про помощь-то и забыла. Судьба, видно, мне самой с нечистой силой бороться».
Приближалось 12 августа, День Силы-святителя. Такая возможность напоить ведьм молоком, чтобы они пообмирали! А если уж оцепенеют они, то их уже ничем не пробудить. Но баушка-покойница предупреждала, что умирать они будут страшнее страшного: и земля будет трястись, и звери выть, и вороны со всей округи слетятся, и в избах все перевернется, а некоторые рухнут.
Надо решать: можно ведьм погубить, а можно просто проучить, прижечь пятки соломой, после этого они на молоко глядеть не будут, а уж коров доить им и не захочется…
Долго думала Ульянка, посоветоваться ей не с кем: отец на рудник уехал, будет не скоро, матушка не в счет. Батюшка пугливый больно. С подругами остерегалась откровенничать: вдруг среди них молодые ведьмочки? Решила только попугать ведьм, потому что на их место другие придут, этих хоть знает уже.
Уложила всех спать Ульянка, разбудила старшего из братьев:
— Иванушка, помощь твоя нужна! Ты большой уже.
Мальчик сверкнул глазами: «Да, я уже взрослый!»
— Ведьм не забоишься? — заговорщически спросила Уля.
— Я? Да ты что? — обиделся Ванечка, пригладил волосенки, чтобы солиднее выглядеть.
— Тогда слушай, что делать нужно, — стала жарко шептать ему о задумке.
Мальчик испуганно округлил глаза и сжал кулачки.
К ночи сели в засаду, поставив в сарай посудины, на парной запах прокрались ведьмы, стали жадно молоко пить.
Ульянка накинула палку с гвоздями на тени ведьм, прижала плотно, а Иван прибил гвоздями. Стали рваться ведьмы, да тени их не пускали. От злости стали они молоко жадно допивать да извиваться, а Ульянка с Иваном им пятки жгут соломенными пучками…
Обессилили ведьмы, взмолились. От молока воротятся. Отпустили их, обороняясь осиновыми кольями…
С этой ночи перестало у коров молоко пропадать, все вздохнули с облегчением: будут детишки сыты да творог на продажу пойдет, какая-никакая денежка лишняя останется, обувку к зиме купить можно.
Вроде успокоилась Ульянка. Ведьмы досаждать перестали. Получается — не обманула Малахитница, помогла.
Гульнара Василевская. СИНИЛЬГА — ЦАРЕВНА ЗМЕЙ
Ранним утром Василько Искатель привычной
Бабы уже выгнали со дворов скотину. Пастух собрал коров и вел стадо на пастбище.
Василько вышел на поляну, сняв с плеча мешок с инструментами и многодневным припасом, положил рядом лом и присел на камень. Тишина тоненько разбивалась звоном колокольцев на коровах, которые разбрелись по горе и стали совсем маленькие, как божьи букашки.
Буйные травы на поляне были осыпаны капельками росы, которые вспыхивали под лучами приближающегося к Васильку солнца. И вскоре вся поляна сверкала алмазными блестками, ослепив парня слезами, хлынувшими из глаз то ли от нестерпимого свету, то ли от небесной благодати, затопившей все вокруг.
Сапоги обсохли, и Василько двинулся дальше. За ним неслышно потянулся скрываемый высокой травой зеленый Змей.
Шел в дальнюю дорогу Василько за смарагд-камнем [1] , который, как поведали старые рудознатцы, встречается в Дальних Горах. Сказывали, что камень тот дивной красоты, густого зеленого цвета, прозрачности ручейной воды и крепости необыкновенной. Василько имел нужное чутье находить самоцветные камни, а потому свободно бродил по горам. Только хитер был барин Алферов — хозяин окрестных рудников. Вроде парень давно уже отпущен на волю, только все равно как привязан к господским приискам. Невеста Василька Талинка, славная и пригожая, все еще была в крепостных. Василько мечтал найти самоцвет и добиться для нее вольной. А еще желал он прославиться так, чтобы имя его знали на всем Урале.
1
Смарагд - старинное название темно-зеленой разновидности минерала берилла, травянисто-зеленый берилл называется изумрудом.
Как ни уговаривала Талинка Василька остаться и помаленьку собрать денег на документ свободный для нее, молодца гнала в неизведанную глухомань жажда отыскать заветный камень.
Дорога к Дальним Горам была опасна. Сказывали бабы, ходившие по грибы-ягоды, охотники за зверем лесным, забиравшиеся в самые дальние урманы [2] , что встречали Змея. Будто страшен он, пламенем пышет-опаляет, и кто встретит его близко — живым не уйти. Будто видели его издалека и сразу бежать от этого места.
2
Урман - слово тюркского происхождения, обозначает глухомань, дикое и необитаемое место.
Светлый напрогляд березняк сменился вековыми елями со смыкавшимися макушками, закрывающими небосвод так, что лес стал сумрачным. Василько пробирался через поваленные лишайные стволы. Даже вороны молчали. Наконец появился просвет среди деревьев, запахло свежим духом. Вскоре Василько, оставив не один клок своей рубахи и штанов, вышел из урмана к реке. Вода кипела, аж пар стоял. Скользкие глыбы торчали из воды, но опасней были потаенные, они только барашками замечались, что над ними курчавились. Не перейти реку!