Маленькие милости
Шрифт:
– Постараюсь, Кора.
Она с веселой и одновременно хмурой усмешкой показывает Бобби средний палец и садится в машину.
Еще через двадцать минут до Бобби доходят новости о ночном пожаре в Южке, и все становится на свои места.
Эксперты из отдела поджогов определили, что возгорание началось в подвале. Бобби выдают противогаз с баллоном: пол в подвале недавно залили, и цемент еще до конца не схватился, поэтому испарения там ядовитые. Детектива проводят вниз по обугленным ступеням и светят
– Вы это искали? – Голос следователя по поджогам звучит как будто из трубы.
Бобби кивает.
Еще полдня уходит на извлечение тела. Внизу крутится толпа народу, потея, как черти, в противогазах и белых защитных комбинезонах. Пожарные пытаются укрепить потолок подвала, чтобы тот не обрушился никому на голову. Перед тем как доставать тело, приходится послать человека на склад спецоборудования аж в Кантоне. Тот привозит нужный инструмент – что-то вроде отбойного молотка с насадкой в виде шпателя. С его помощью из пола вырезают аккуратный прямоугольник, сообразно ситуации напоминающий гроб.
То и дело народ по очереди поднимается наверх в рукотворный грот, потому что даже в маске противогаза и с кислородным баллоном внизу можно одуреть. Брайан Ши с полудюжиной парней Батлера угрюмо смотрят на полицейских, сидя за столиками у бара, и спрашивают, почему бы служителям закона не заняться нормальными настоящими преступлениями – например, сцапать ниггеров, пока те не устроили бардак в школах и во всем районе. Четверг все-таки на носу.
Во время перекура Бобби спрашивает у Грегора, одного из криминалистов, зачем забирать тело вместе с землей и незастывшим цементом.
– Вещественные доказательства, – отвечает Грегор. – Мало ли что туда просочилось.
Парни из судмедэкспертизы выносят тело, упакованное в черный мешок, и Бобби с Грегором отходят, давая им погрузить мешок в труповозку. Бобби ловит взгляд Брайана Ши, который смотрит с противоположной стороны. Брайан – стреляный воробей, невозмутимый, как профессиональный игрок в покер, однако сейчас выглядит бледно, словно страдает изжогой.
Бобби широко улыбается ему и весело машет рукой.
В морге с трупа счищают куски земли и цемента, которые пакуют в пакеты для вещдоков. Затем моют тело и, насколько возможно, расправляют руки и ноги.
– Причина смерти известна? – спрашивает Бобби.
Дрю Каррен, дежурный патологоанатом, хмыкает:
– Потерпи, а? Я даже еще взглянуть не успел.
Бобби вздыхает и лезет за сигаретами.
– Детектив, здесь курить нельзя.
Через несколько минут Дрю подзывает его. Бобби встает с кресла и подходит.
– Так, вот что удалось узнать. – Дрю указывает на вспученную рану слева, под грудной клеткой. – Ей всадили пятидюймовое лезвие
Теперь Бобби может взглянуть на девушку – дитя, менее восемнадцати лет назад явившееся на свет из утробы Мэри Пэтриши Феннесси. Даже несмотря на первичные признаки разложения, видно, что Джулз была очень красивой. Причем не только красивой, но и… мягкой, что ли? Мать у нее вся жесткая и угловатая, зубы вечно стиснуты, а губы поджаты, словно весь мир против нее. Мэри Пэт целиком сотворена для битвы. А вот ее дочь – даже мертвая – словно попала в этот мир из сказки. Как будто она и не мертва вовсе, а просто спит в ожидании принца, который на своем белом коне вот-вот уже подъезжает к моргу и сейчас пробудит ее поцелуем.
«В этом мире не место принцессам», – думает Бобби про себя.
– Вы что-то сказали? – переспрашивает Дрю.
– Нет-нет… Ничего.
– Вы узнали, что хотели?
– Да, – говорит Бобби и уходит.
Следующий ее звонок застает Бобби посреди смены.
– Мы как раз заходили к вам домой, – говорит он.
– Я сейчас не там.
– Это, пожалуй, даже к лучшему.
– Я так понимаю, вы извлекли тело из сгоревшего здания?
– Да, извлекли.
– Родственники его уже опознали?
– Мы их пока не разыскали.
– Родственникам нужно переживать по поводу ареста?
– За что?
– Вам лучше знать.
Оба какое-то время молчат.
– Мой папаша, – наконец говорит Бобби, – был маляром, просто докой своего дела. Внешняя отделка, внутренняя – неважно. Когда он брал в руки кисть или валик, то творил волшебство. Клиенты, само собой, спрашивали его про термитов, про несущие стены, даже про электропроводку. Но он всем отвечал лишь одно: «Я потому лучший в своем деле, что ничем посторонним не интересуюсь».
– Классный мужик, как по мне, – произносит Мэри Пэт.
– Когда трезвый, ага… – Только теперь Бобби понимает, насколько скучает по старому выпивохе. – Так вот, я работаю в убойном. Я не расследую поджоги, не расследую хулиганство и побои. Меня не интересуют, скажем, заявления о том, что кого-то якобы под дулом револьвера заставляли колоться героином.
– Да уж, форменная дичь.
– Дичь, говорите? – Бобби довольно громко усмехается. – Тогда как вам история о парне, которому угрожали кастрацией?
– Да что вы?! – притворно удивляется Мэри Пэт. – Здесь, в Соединенных Штатах Америки?
– Представьте себе.
– Куда только мир катится, детектив?
– Не знаю, миссис Феннесси. Правда не знаю.
Воцаряется дружеское молчание, как между людьми, которые друг друга понимают. Но наконец Бобби решает сковырнуть болячку:
– Можете часа через два подъехать в центральный морг на Хестер-стрит, двести двенадцать?
Источающим мрак голосом Мэри Пэт отвечает:
– Могу.