Мальтийский пациент
Шрифт:
– Я бы понял, – услышали мы и одновременно повернули головы. В дверном проеме стоял Робер. Он все еще выглядел нездоровым, но на ногах держался вполне твердо. – Зря ты мне все не рассказал, дед, – продолжал молодой человек. – По крайней мере, я оказался бы готов к тому, что произошло ночью!
– С другой стороны, – вставила я, – Аркон прав в одном: Роберу повезло, что Сантини был не один, а в компании Джеймса. Этот итальянец ни за что не оставил бы Робера в живых, не сдержи его Джеймс!
– Да уж, повезло, – усмехнулся
– Меня кое-что удивляет, – сказал Аркон. – Как получается, что враг узнает о каждом нашем шаге? Сначала о том, что кольцо находится у Улы и Даши, потом – об их визите к Джозефу Аттарду. Затем – о поездке на Комино, а теперь вот и о нашем отсутствии дома в тот день, когда Джеймс и Сантини совершили нападение на Робера… Совершенно очевидно: где-то поблизости есть человек, передающий сведения о нас.
– Да, – согласился Филипп, – только вот очень трудно будет установить, кто этот человек, ведь в отеле полным-полно служащих, не говоря уже о постояльцах!
– Нам нужно внимательно следить за каждым нашим шагом, – сказал Аркон. – Если, конечно, мы хотим выйти из всей этой переделки живыми и с доказательствами того, что «Санта-Мария» с сокровищами действительно покоится на дне Средиземного моря вблизи Сицилии.
– Между прочим, – добавила я, – мы ведь так и не знаем, кто убил Риддла!
– Как не знаем? – удивился Филипп. – Разве Томазо Сантини не признался в убийстве?
– Джозефа Аттарда, – уточнила Даша. – О том, кто такой Риддл, он, по его же собственным словам, не имеет понятия. У него не было причин рассказывать нам об Аттарде и скрывать свою причастность к гибели Риддла.
– Возможно, – предположил Филипп, – Риддла убил Джеймс. Ведь Сантини – наемник, интересующийся только деньгами. Зато Джеймс стремится к большему, нежели богатство. Ему нужна власть и высокое положение в «Церкви». Этого он сумеет достичь только в том случае, если отличится в чем-то. Например, найдет «Санта-Марию».
Я ненадолго задумалась, а потом произнесла:
– Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что Джеймс по натуре – не убийца. Он постоянно сдерживал Сантини, который каждый раз готов был нас убить, и его рука бы не дрогнула. Джеймс же всякий раз останавливал его, поэтому я считаю, что в этом деле замешан кто-то еще.
– Значит, – подытожил Филипп, – нам придется быть вдвойне осторожными. Надо попытаться выяснить, кто сливает информацию оппонентам, а иначе мы никогда не сможем чувствовать себя в безопасности. Тем временем необходимо подготовиться к поездке на Сицилию. В конце концов, должны же мы своими глазами увидеть этот злосчастный корабль! Я подберу оборудование. Кстати, Аркон, что нам может понадобиться?
– Акваланги, – начал перечислять тот. – Две пары, – для меня и для Улы.
– Три, – сказал Робер. – Я не останусь на берегу.
– Тебе нельзя погружаться, – возразил Аркон. – Твоя голова…
– Моя голова в порядке. Кроме того, это произойдет не сегодня, я успею прийти в норму. Три пары, дед. Еще пригодятся вентиляторы для сдува морского песка и металлоискатели. И, возможно,
– Да, и еще подводные фонари, маски и ласты, – продолжил Аркон. – И гидрокостюмы, естественно. Кстати, лучше заказать их прямо на Сицилии, чтобы не вызывать лишних подозрений у тех, кто, скорее всего, за нами пристально следит.
– Отлично, – кивнул Филипп. – Я этим займусь, а вы пока делайте вид, что ничего не происходит. Расслабляйтесь на пляже, почаще бывайте на людях, и вообще – ведите себя как можно естественнее.
Это оказалось легче сказать, чем сделать. Мною овладела мания преследования. Каждый, с кем я разговаривала, будь то официант, горничная или постоялец, казался мне шпионом Джеймса! Даже мадам Фернан не могла этого не заметить и как-то сказала:
– Ула, дорогая, вы вся на нервах! Я понимаю, это ужасное вторжение ночью выбило вас из колеи. Пора бы уже и успокоиться, ведь здесь, средь бела дня, вам ничего не угрожает… Я же с вами, – добавила она, и я чуть не расхохоталась. Пожилая женщина произнесла эти слова таким тоном, словно и вправду могла защитить нас с Дашей от любого врага!
Кстати, у Дарьи гораздо лучше получалось «естественное» поведение. Я только удивлялась тому, как быстро восстанавливается подруга после всех передряг. Она весело болтала с туристами и флиртовала со всем мужским населением от тридцати до восьмидесяти.
Больше всего Даша кокетничала с доктором Вареном. Француз с самого первого дня пал жертвой ее очарования и не мог сдержать восхищения даже в присутствии жены. Моник это нравиться не могло, но она вела себя снисходительно, словно показывая этим, что просто позволяет своему мужу так себя вести.
– Ох уж эти французы, – покачивала головой мадам Фернан, лежа рядом со мной в шезлонге. Произнося эти слова, она неодобрительно глядела на Варена. – Я ничего не имею против адюльтера, но не на глазах же у собственной жены! Поверьте, дорогая, я нисколько не осуждаю вашу подругу. Она не замужем и может делать все, что ей вздумается. Но доктор Варен! У него такая милая жена, вы не находите?
Моник не отличалась красотой, но у нее имелось то, что принято называть шармом. Кроме того, она обладала прекрасной фигурой, несмотря на возраст. Из разговоров с Моник я узнала, что у четы нет детей. Это произошло не потому, что женщина не могла забеременеть – она не хотела становиться матерью, занимаясь карьерой. Ее жизнь состояла из показов мод, вечеринок и поездок по стране.
Беседуя с практичной и умной Моник, я задумалась и о собственной судьбе. Скоро мне стукнет тридцать шесть, а жизнь до сих пор не налажена. Я никогда не думала завести ребенка «для себя», так как рядом со мной нет постоянного партнера. Глядя на Моник, я видела, что француженка вовсе не кажется чем-то обделенной. Она спокойна и самодостаточна и позволяет мужу флиртовать с другими женщинами, не опасаясь за собственный домашний очаг. Хотела бы я заполучить мужчину, которому могла настолько доверять!