Малютка
Шрифт:
— Ты всегда будешь скучать по работе.
Скучать я буду только по тебе, подумала Элена, но произнести это вслух не решилась. Анхель был так далеко от нее. Она знала, что сейчас он перебирает варианты, один отчаяннее другого, как помешать Хулио исполнить свою угрозу.
— Ты должна остаться. Ради Чески. Ты не можешь сбежать, не доведя дело до конца.
— Рано или поздно Хулио поймают. Возможно, тебе тоже лучше отойти в сторону.
— Не могу. — Сарате говорил, как наркоман, неспособный отказаться от того, что медленно убивало
Они сели в гостиной. Дверь балкона, выходящего на Пласа-Майор, была открыта. Дул холодный ветер.
— Это мой долг, Элена. Я не поддержал ее при жизни, когда был ей нужен. Но я не позволю, чтобы те, кто заставил ее пройти через ад, вышли сухими из воды.
— Перестань винить себя. Антона посадят, а со временем и до Хулио доберутся.
— Они должны знать, что это им за Ческу.
— За Ческу и за всех женщин, которых они убили. — Элена понимала, какая страсть скрывается за словами Сарате, и знала, что спорить с ним сейчас бесполезно. Только время поможет ему осознать, что все переживания этих дней были отравлены ненавистью. — Не ты привез ее на ту ферму, Анхель.
— Однажды я остался у нее ночевать. — Сарате тяжело вздохнул, прежде чем продолжить. — Не помню, который был час… около двух ночи. Я проснулся, а ее не было в кровати. Я выглянул из спальни и увидел, что она сидит в гостиной. Она плакала, но я к ней не подошел. Накануне мы поссорились. Она хотела серьезных отношений, а я постоянно уходил от ответа. И тогда решил, что, если выйду к ней, мы опять поругаемся. Она скажет, что я ей вру. И будет по-своему права. Я же никогда не говорил ей, что чувствую на самом деле. Не признавался, что все еще влюблен в тебя.
Элена пересела ближе к Сарате. Вытерла слезы, которые текли по его щекам. Поцеловала. Ощутила исходящий от него жар. Ей хотелось остановить время и замереть так навсегда.
— А если она не из-за этого плакала? — спросил Сарате, когда они оторвались друг от друга. — Если ей приснился кошмар? После того, что она совершила… Вдруг, если бы я вышел из спальни, обнял ее, а не думал только о себе, она бы мне все рассказала? И все сложилось бы по-другому. Она бы осталась жива.
— Это еще долго будет тянуться, Анхель. Будешь вспоминать каждую мелочь, каждое принятое решение… но это не поможет. Легче тебе не станет, и Ческу ты не вернешь.
— Нет, легче мне не станет… — Сарате растягивал слова в какой-то странной задумчивости. О чем он думал?
— А может, уедешь со мной? Подальше от Мадрида.
— Я должен остаться здесь. — Он встал, уверенный в своем решении. — Наверное, мы упустили свой шанс, Элена. Я не признался в своих чувствах вовремя.
— Я тоже, но почему бы нам не дать себе еще один шанс?
— Помнишь, что я сказал тебе на ферме? У нас каждый раз как будто вырывают кусок души. Кажется, я потерял ее всю… У меня не получится… Прости.
Элена обняла его. Ей был знаком этот страх — полюбить снова. Разве работа не превращала их в эгоистов, зацикленных на собственных
Анхель вышел из квартиры не обернувшись. У Элены зазвонил телефон. Приехало такси.
Семнадцать тридцать.
Увидятся ли они еще?
Глава 65
Рейес всегда хорошо училась, она давно поняла, что хочет работать в полиции, слушала курсы по философии и криминологии. В ОКА попала благодаря собственным заслугам, хотя все думали, что Рентеро составил ей протекцию.
И все для того, чтобы оказаться здесь. В кабинке туалета, где она уже час сидела, обхватив голову руками. Сможет ли она работать в полиции? Не слишком ли опрометчивым было решение поступить в ОКА? События последних дней сломили Рейес, и теперь она мечтала сбежать с Баркильо, не попадаясь никому на глаза.
Видимо, она ошиблась. Не выйдет из нее полицейского…
От самокопания ее отвлек стук в дверь.
— Ты там навсегда поселилась?
Ордуньо.
— Пойдем выпьем.
Было восемнадцать десять, когда бармен поставил перед ними две кружки пива и тарелку с кусочками колбасы и сыра на шпажках.
— Ческа спалила бы отделение, будь она сегодня на работе, — грустно улыбнулся Ордуньо. — Выходки Антона и Хулио привели бы ее в ярость.
— Думаю, она бы мне понравилась.
— А я думаю, что она бы тебя на дух не переносила.
— Спасибо.
— С ней было непросто. Мою подругу Марину она тоже терпеть не могла. Говорила, я придурок, что навещаю ее в тюрьме. — Ордуньо сделал глоток пива и повозил кружкой по барной стойке. — Но если бы я ее о чем-то попросил, уверен, Ческа в лепешку расшиблась бы, чтобы помочь. И тебе тоже. Хоть ты и новенькая, но она жизнь бы за тебя отдала.
По телевизору шло ток-шоу, в котором обсуждали последние сплетни о знаменитостях. Слушать пустую болтовню ведущего и участников было невыносимо. Ордуньо оставил деньги на стойке, и они вышли на улицу.
— Я буду по ней тосковать, — признался он со слезами на глазах.
Продолжать поиски Хулио Рентеро поручил другому подразделению. Им оставалось только разойтись по домам и ждать сообщения, что обнаружен труп девочки.
— Хотел бы я, чтобы твои первые рабочие дни прошли иначе. Но такова жизнь, иногда мы проигрываем. Хотя бывает, что и выигрываем. И такое случается гораздо чаще, честное слово. Ты отличный сотрудник.
Рейес застенчиво улыбнулась. Машины на светофоре сигналили пешеходу, который переходил дорогу на красный свет. Повинуясь внезапному порыву, она обняла Ордуньо и шепнула ему на ухо «спасибо». Осознала, насколько это неуместно, хотела отстраниться, но Ордуньо ее не отпустил. Она знала, что целовать его — плохая идея, но не удержалась. Ни шуточек, ни вопросов, целовался он с мужчиной или женщиной, за этим не последовало.
— Возвращаемся в контору?
Время — восемнадцать сорок две.