Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона

Солейн Анна

— Он чувствует, — сонно пробормотала Эми. — Мам, когда мы уедем?

Что чувствует?

Она зевнула, устроив голову у меня на плече.

— Я хочу молока. Мне можно?

— Конечно, малышка.

Голос дернулся, и я попыталась улыбнуться.

А молоко у нас… Ага, в кладовке под кухней, точно. Я усадила Эми на стул и закутала в свою шаль. Сходив за молоком, вернулась к плите, под которой ровным светом горел камень-артефакт. Нужно будет подумать, можно ли сделать артефакты, которые могут без использования

плиты нагреть немного жидкости — наподобие наших электрочайников или кипятильников. Будет ли на них спрос? Зависит от стоимости. И еще от…

Я осеклась. Думать о том, как можно расширить ассортимент товаров и потихоньку развивать бизнес было проще, чем… чем иметь дело с липким страхом. Почему Эми проснулась именно сейчас и заговорила о лорде Мэлори? Может, это просто совпадение? И как помочь Рольфу? Отослать его куда подальше? Но куда? И где гарантии, что он будет там в безопасности? Каким бы ни был лорд Мэлори, он в самом деле заботился о детях.

Помешивая молоко, я прислушивалась: в доме было тихо.

Наверное, если бы лорду Мэлори было плохо, я бы услышала? Почувствовала?

— Седрику из-за тебя плохо? — спросила Эми.

— Что? Почему ты так думаешь?

Вздрогнув, я обернулась. Эми сидела за столом и сонно хмурилась, кутаясь в шаль.

— Потому что она на тебя злится.

А, она про это.

— Нет.

— Это потому, что ты — не настоящая? Когда вернется наша мама, он перестанет злиться? А когда она вернется? Скоро?

Я вздохнула. Лорд Мэлори считал, что мы с Элис — одна и та же душа, Эми была уверена, что я не настоящая мама, потому что я «оранжевая».

В целом, я готова была отложить животрепещущие вопросы собственной идентичности до того момента, как появится свободное время об этом поразмышлять.

А если лорд Мэлори не пытается загнуться от боли, то я и вовсе счастлива. Хотя какое мне до него дело?

— Скоро, — пообещала я. — Вот твое молоко.

Я поставила перед Эми на стол горячую кружку и погладила ее по голове. Она сдвинула к переносице бровки.

— Мам, а когда мы вернемся?

— Скоро, я же говорила.

Надеюсь.

— Хорошо. А то там Ушастик — совсем черный.

Эми успокоенно отхлебнула молока, оставив над верхней губой усы, а мне оставалось только догадываться о том, что она имела в виду. Черный? Как староста — черный? Это как-то связано с тем самым Черным? Но от него ведь уже давно ни слуху ни духу. Да и какое ему дело до кота?

Уложив Эми спать, я постояла немного в коридоре, а затем прокралась к кабинету. Решительно, как будто ныряя в воду, постучала.

— Лорд Мэлори…

— Оставь меня в покое! Я неясно выразился?

Вот и поговорили.

Мудак.

* * *

Ночью я глаз не смогла сомкнуть, а на следующее утро связалась с Мирой с помощью зеркала.

Дети

еще спали, а лорд Мэлори… Я ничего не смогла с собой поделать, всю ночь подходила к его кабинету, припадала к двери, а утром и вовсе заглянула внутрь. Он разбирал какие-то бумаги, раскладывая их по стопкам на столе с таким видом, как будто они нанесли ему личное оскорбление.

Сил у него явно было в избытке, хоть и выглядел он в утреннем свете таким бледным, что краше в гроб кладут. Мне даже показалось, что руки у него колотятся, но иллюзия развеялась, стоило лорду Мэлори вскинуть на меня взгляд.

Дважды мудак.

От души хлопнув дверью его кабинета (мог бы сделать вид, что меня не заметил!), я спустилась вниз и закрылась на кухне.

— Чего тебе надо? — недовольно спросила Мира сразу же, как ее лицо появилось в зеркале.

Ну, ругается — значит, все неплохо. Выглядела Мира тоже здорово, разве что под глазами появились круги, как будто она давно не спала.

Я облегченно выдохнула и спросила:

— Ты в порядке?

— А что мне сделается? Ты чего хотела-то в такую рань?

— Я беспокоюсь, — честно ответила я. — И я хотела бы приехать, чтобы…

— Не вздумай! Ехать еще, я только вздохнула полной грудью! Ни дня покоя от вас, не пытайтесь даже вернуться!

— Не возвращаться? — тут же вцепилась я в ее слова. — Что там происходит?

— Ничего не происходит, тишь да гладь, пока вас нет! — рявкнула Мира. Она держала зеркало на вытянутых руках, чтобы видеть мое лицо, хоть и не признавала вслух свою дальнозоркость. Как и то, что в принципе хочет видеть мое лицо. — Эта только падаль шляется и вынюхивает что-то.

— Падаль? Черный? Он вернулся? Мира, послушай. Ты должна быть осторожна.

— Еще чего не хватало! Чтоб я эту падаль боялась?!

Судя по тому, что ее голос набрал оборотов — Черного она как минимум опасалась. Впрочем, я и раньше это знала. Не знала только — почему.

— Мира, пожалуйста. Я пришлю за тобой карету. Мне будет спокойнее, если ты будешь в сто…

— Иди на хер! Чтоб я еще убегала от кого-то?! Да пошла ты! Бессовестная! Ишь, х…

Ну вот почему она всегда кричит? Я прижмурилась, потому что речь Миры набрала нецензурных оборотов.

— Стоп! — вклинилась я и заговорила, пока Мира снова не начала материться: — Эми сказала… я до конца не поняла, что она сказала. Говорит, что Ушастик — черный. Как староста? Что это может значить?

У Миры на лице мелькнуло что-то, похожее на испуг, а потом она рявкнула:

— Это может значить, что меньше голову ерундой забивай! Тебе она еще и не того наболтает!

Так. Стоп.

— Подожди. Ты же сама говорила, что у Эми — дар.

Мира задохнулась, ее серые глаза широко раскрылись, а потом она зло рявкнула: