Мамин сибиряк
Шрифт:
– О, ты проснулась? Привет! – оживленно пробасил Мамин, закручивая меня в водоворот исходящей от него энергии. – На-ка, бери… Как насчет завтрака в парке? Я только Лорда посажу на поводок. Лорд! Гулять…
Я растерянно уставилась на протянутый мне пакет, из которого исходил потрясающий аромат выпечки, и подставку под стаканчиками с кофе.
– Надо пользоваться моментом, пока еще не печет. Сегодня днем обещают опять тридцатку. Эй, ты чего такая?
– Тебе нужно было меня разбудить, – прошептала я.
– Зачем? –
– Затем, что я опоздала на работу. А еще там твоя мать.
– И что?
– И то. Что она обо мне подумает?!
Да, это тоже меня волновало. Впрочем, какого черта? Мне с этой женщиной детей не крестить. Мне, похоже, вообще с ней недолго общаться осталось! Интересно, когда Олег думал меня поставить в известность о том, что уезжает? До того, как мы подадим с ним заявление? Или после? Ха-ха!
– Мам! – заорал Мамин, не сводя с меня взгляда. Не-е-ет. Ну нет же!
– О, Олеж, вернулся? – выглянула из кухни Светлана Васильевна.
– Ага. А скажи-ка мне, мам, что ты о моей Любаше думаешь? А то она переживает.
«Твою ж мать, Мамин! Чтоб тебе провалиться», – внутренне застонала я, зажмуриваясь. Абсурдность ситуации просто зашкаливала.
– Думаю, Любаша – хорошая девочка, – немыслимо, но Светлана Васильевна как будто тоже смутилась.
– Вот видишь. Мы с мамой едины в этом вопросе, – торжествующе оскалился Олег. – Она уж было решила, что ты ее в ранг падших женщин зачислила, – пояснил для матери.
– Не было такого! – пискнула я, вконец ошалев от такой подставы. – Не слушайте его, Светлана Васильевна. Я тут переночевала, потому что у меня барахлит система климат-контроля. В отдельной комнате! – подчеркнула я.
– Кстати, об этом. Не забудь мне оставить ключи.
– Зачем?
– Затем, что сегодня придут ремонтники.
Продолжать спор у меня тупо не было времени. Я кивнула и, наконец, протиснулась мимо Олежки в коридор. Быстрые сборы дома. И вот я уже козой скачу по направлению к остановке.
– Эй, красивая… Садись, прокачу!
– У тебя что, сегодня совсем нет дел?! – возмутилась я, вглядываясь в лицо Мамина, но ничего не в силах разглядеть за стеклами солнцезащитных очков, которые невероятно шли этому гаду.
– Запрыгивай. Только осторожно. Там твой завтрак.
Он был до зубовного скрежета милым. А мне хотелось орать: «Вот зачем ты так?! Я же с каждой секундой все сильнее в тебе увязаю! Что мне останется кроме боли, когда ты уедешь? Вот что, а? Разве можно так играть на чужих чувствах?! Предлагать брак!».
Он шутил, а я ведь почти поверила. И хоть это не лезло ни в какие ворота, я почему-то не могла ему высказать своих претензий. Язык не поворачивался.
Села. Достала из пакета румяный круассан и откусила едва ли не половину. Мамин улыбнулся, как сытый кот. Я клацнула зубами.
– Ты до которого часа сегодня?
– Я в ночную.
– Серьезно?! –
«Ну и черт с ним!» – в конечном счете решила я. Даже если мне после его отъезда не останется ничего, кроме воспоминаний – пусть! Оно стоило того. Даже моего разбитого сердца стоило.
– У нас круглосуточная ветеринарка, – пожала плечами я, сползая немного в кресле.
– Ясно. А ты как вообще… Работать сможешь? Не сильно я тебя… кхм… затрахал?
Сверкающая улыбка этого наглеца прямо указывала на то, что он ничуть не раскаивается. Но Мамин, по крайней мере, постарался придать своему голосу искреннюю озабоченность.
– Нормально все, – смутилась я.
– Нормально?! – как будто всерьез обиделся Олежка. – Ты кончила четыре раза! Сколько же раз тебе надо было отлететь, чтобы я дотянулся до уровня «хорошо» или «великолепно»?!
– Ладно. Это было великолепно! – пискнула я. – Ты доволен?!
– Я злопамятен. Хочешь заслужить прощения – придется постараться.
– Как же?
– Хотя бы сравнять счет.
Ну-у-у, вероятно, это не такое уж невыполнимое желание. Учитывая, что скоро Олег уедет, возможность остаться пусть даже в его памяти мне казалась крайне заманчивой. Я жалкая? Вполне возможно. И непонятно ведь совсем, как это работает. Взять того же Женю… Я бы многое отдала, чтобы он меня навсегда забыл. А тут… Тут отчаянно хотелось запомниться. Может, даже пометить Олега, как он пометил меня. Безумие. Это же надо было так вляпаться!
По пустым воскресным улицам до ветеринарки мы домчали минут за двадцать. Я выскочила из машины, бросив на ходу Олегу «пока», и ввалилась в регистратуру.
– Грачева, вот скажи, ты совсем охренела?! – взревел Зверев, выглядывая из своего кабинета.
– Ой!
– Ой? Ты забыла, в котором часу у тебя начинается рабочий день? Почему я должен принимать твоих пациентов? Я и так сутки не спал. В глазах троится…
– Эй! – вдруг раздался за спиной агрессивный голос Мамина. – Ты какого черта с ней так базаришь?
– Любава, а это еще кто? – и себе набычился Федя.
– Я муж ее… А ты…
– Пока не муж!
– Это дело поправимое. Заявление мы уже подали. Какого черта ты позволяешь так с собой обращаться?
– А ты какого черта со мной так разговариваешь?! – притопнула я ногой. – Извините, Федор Николаевич. Этого больше не повторится.
– Я надеюсь, речь об опозданиях? – рявкнул Зверев.
– Надейся, – оскалился Мамин.
Я покачала головой, схватила его за руку и затащила к себе в смотровой.