Мамин сибиряк

Резник Юлия

– Кто бы говорил, – фыркнул тот. – Ты ж за кормежку…

– Олег! – я раздосадованно притопнула. Еще не хватало, чтобы мама подумала, что я реально голодаю в своем городе! Я же знаю ее. Может, она и не испытывала ко мне большой материнской любви, но у нее было свое четкое понимание родительского долга. Мои базовые потребности были закрыты всегда. Я была накормлена и одета с иголочки. Да и когда только поступила, первый семестр так точно, мама в одиночку вывозила мои расходы.

– Что? – усмехнулся этот гад.

– За стол иди!

В школе мне было

не до мальчиков. Когда твоя мать занимает должность завуча, все силы уходят на учебу, ведь спрос с таких детей всегда выше, чем с их одноклассников. К тому же единственным моим шансом поступить в желаемый вуз был аттестат с отличием и отлично же сданные экзамены. Неудивительно, что первый и единственный парень, с которым я познакомила маму, был Женя. И теперь вот Олег. Я не могла не сравнивать то знакомство и это, хотя уже на старте было понятно, что Женя проигрывал по всем фронтам. Нет, я, конечно, делала вид, что не заметила его брезгливо поджимавшихся губ, но, боже мой, насколько же ущербной я себя чувствовала! Женя даже есть не стал, нелепо пошутив о том, что ему жалко бедных курочек, которые бродили в загоне. Мамин же с таким удовольствием наминал наш нехитрый ужин, будто его пригласили в мишленовский ресторан. И совсем его как будто не парило, что я выросла в деревне. Он просто воспринимал это как еще один факт обо мне. Факт, который не делал меня ни лучше, ни хуже. Единственное, что можно было интерпретировать с его стороны как подкол – вопрос о том, умею ли я рубить курам бошки.

– А что? – настороженно сощурилась я, как губка напитываясь чувством неполноценности.

– Пытаюсь выяснить, стоит ли мне тебя опасаться.

– Если будет повод, я тебе не голову оторву, – сладко пропела я. – А кое-что другое.

Мама закашлялась, кажется, пряча в кулаке расцветающую на губах улыбку.

– Кто бы мог подумать, что наша Любаша такая ревнивица, – оскалился Мамин. Я опять стушевалась. Черт! Чего это я, и правда.

– А как ты узнал, где меня искать? – спешно сменила тему. В ответ Олежка беспечно пожал плечами:

– У меня есть ключ от твоей квартиры.

– Ты лазил в моих вещах?

Мои слова должны были прозвучать по меньшей мере осуждающе. А на деле – едва ли не восхищенно. Это же надо, какой гад! И не лень же ему было. В голове взвыла сирена. Что если это абьюз? Вот так, без спросу. С другой стороны, у нас, куда ни посмотри – одни крайности. Иногда непонятно даже, не слишком ли мы носимся со всей этой осознанностью. В конце концов, его поведению есть адекватное объяснение. Он просто переживал.

И будто подтверждая это мое открытие, Олег взбеленился:

– А что мне оставалось делать, когда ты свинтила?! Может, с тобой что-то случилось. Откуда мне знать? Больше так не делай.

– Ладно, – я откашлялась, с трудом преодолевая сжавший горло спазм. – Ты тоже.

– Кажется, кто-то пришел. Я отойду.

Голос матери доносился до меня фоном, ведь все мое внимание было сосредоточено на Олеге.

– Завтра к девяти мне нужно быть в городе.

– Х-хорошо.

– Надеюсь, ты

выбросила из головы всякую ерунду?

– Если ты говоришь, что мне нечего бояться.

– Со мной поедешь? Или еще погостишь? – продолжал допытываться Мамин.

– А ты как хочешь?

– Догадайся!

– Ладно. Тогда с тобой. И извини, что тебе пришлось вот так срываться.

– Может, объяснишь, что на тебя нашло?

– Я же сказала. Думала, ты собираешься переезжать. Накрутила себя.

– Дуреха. Иди сюда.

И я как будто только и ждала этого предложения. Перетекла в Олеговы руки, спрятала лицо у него на шее. Кто-то осознанный наверняка бы сказал, что нельзя вот так обнажаться перед мужчиной. Но мне не хотелось прятать от него свою уязвимость. Почему-то казалось, что он скорее прикроет там, где я слабая, чем ударит.

– Любаш, дыши.

– Дышу.

– Не-а. Давай, со мной. Вдох. Выдох.

А ведь он прав. У меня легкие горели от нехватки воздуха.

– Ну, что такое?

– Не верится, – просипела я.

– Это потому что я тебе кольцо не купил.

– Да-а-а?

– Ага. Но мы же это исправим? Хочешь, по дороге домой заедем в ювелирный?

– Какой еще ювелирный? – ахнула я. – Лучше поспи лишний час.

Олег, который все это время водил носом у меня за ушком, замер. Потом отстранился, заставив меня откинуться в его руках.

– Что?

– Да вот, думаю, что Заречный мог тебя и не вытащить из окошка твоей темницы.

– И? – затаила дыхание я.

– И я бы никогда тебя не узнал.

Боже мой. Это было не то чтобы даже приятно. Это было… лучшее из того, что я слышала в своей жизни. Больше меня поразило бы разве что признание в любви. Но ведь в какой-то мере его слова и были признанием. А может, я опять придумала то, чего нет. В любом случае – волков бояться – в лес не ходить. Тут либо трусить, либо пробовать.

Сердце кричало – пробовать. Выстукивало морзянкой – да-да-да. Я наклонилась, чтобы самой поцеловать Олега. Поцелуй пришелся на бровь. Неловко. Пряча смущение, я взъерошила его отросшие на затылке волосы. То ли он всегда носил такую небрежную прическу, то ли пока просто не доходили руки подстричься. Я так мало про него знала. Но почему-то даже это меня совсем не пугало.

– Та-а-ак, Ань. Мы, похоже, не вовремя, – раздался зычный незнакомый голос над ухом. Я подпрыгнула, и не свалилась с коленей Мамина лишь потому, что он вовремя меня подхватил. Все же у него была достойная всяческого восхищения реакция.

– Нет-нет, все нормально.

Я все же встала. Пересела на свой стул, не сводя взгляда с маминого ухажера. Большой. Плечистый. Лысый. Я как-то совсем не так представляла мужчину, который мог бы покорить мать после стольких лет одиночества.

– Пивоваров. Николай Емельянович.

Мои глаза комично округлились. И я едва ли не вслух протянула: «Так вот какой ты, северный олень…». Пусть я нечасто приезжала в родную деревню, слухи о фермере, скупившем у местных землю, докатывались даже до меня. Ай да мама. Ничего себе!