Мамы-мафия: противоположности разъезжаются
Шрифт:
– Ну он, возможно, да, – сказала я.
– Не будь такой несправедливой, – возразил Антон.
– Не будь глупым, – парировала я. – Она специально начала играть в гольф, чтобы закадрить мужика. И ей без разницы, что он в два раза старше неё и к тому же женат.
– Тсссс, – сказал Антон. – Это не твой мяч, тот должен быть левее.
– Ты не хочешь, чтобы я тоже надела купальник с опушкой из кроличьей шерсти? – громко спросила я и взвизгнула, как Хайки. – Ты противный!
– Ты бестия, – сказал Антон и попытался закрыть мне
– А ты подхалим! – ответила я.
– Сейчас… – Антон перебил сам себя. – Почему мы, собственно, опять цапаемся? У нас достаточно других проблем. – При этом он снова посмотрел на мою грудь.
За это замечание я его на секунду возненавидела.
– Если ты или Фредди ещё раз посмотрите на Макса и Морица, то я ничего не гарантирую, – сказала я, отодвинула Антона, выбила в поле один из тридцати мячей, лежавших в листьях, и пошла назад к Хайки и герру фон Эрсверту.
При этом я наступила на что-то мягкое.
Это был мёртвый крот. Хотя он был явно мёртв задолго до того, как я на него наступила, я начала плакать.
– Гольф – это убийственный спорт, – всхлипывала я.
– Лучше сидеть на лавке, чем сыграть в ящик, – сказал герр фон Эрсверт.
Антон решил прервать игру и отвезти меня домой.
*
– Ой, как их тут много! – вскричал Юлиус, обеими руками собирая каштаны. Я присела рядом и тоже стала собирать.
– Мне больше нравятся те, которые надо очищать от кожуры, – сказал Юлиус.
– Мне тоже. Они так красиво блестят.
– Посмотри, какой милый маленький каштанчик!
– Ой, какой хорошенький! – И не только он. Я пожалела, что у меня нет с собой фотоаппарата. У Юлиуса от усердия раскраснелись щёки и заблестели глаза, а осеннее солнце подсвечивало его волосы нимбом. Секунду я боролась со слезами.
– Вероятно, ничего страшного, – сказал сегодня утром гинеколог о моём узелке в груди. Вероятно. Неуверенное слово, если как следует подумать. Но в любом случае лучше, чем возможно.
Раз уж я сюда попала, я хотела получить рецепт на противозачаточные таблетки, но врач сказал, что надо подождать, пока не выяснится вопрос с узелком.
Была вторая половина понедельника, Нелли была в школе до трёх часов. Вместо того чтобы после обеда помыть посуду, я посадила Юлиуса на велосипед и приехала сюда.
Это был осенний день, как в стихах. Как в стихотворении… кого? Николауса Ленау? Или Фридриха Геббеля? Я их всегда путала.
...Осенний воздух бездыханно тих. И лишь ложатся с шорохом глухим плоды на землю в зарослях густых.
Да, Геббель.
Юлиус счастливо вспахивал опавшую листву.
–
Боже, как я любила этого ребёнка. Я схватила его, подняла в воздух и прижала к себе. Вероятно было недостаточно. Я должна быть уверена, что я буду ещё долго с моим сыном. И с другими тоже.
– Я так люблю тебя, мой малыш.
– Я тебя тоже, мама.
– Ты самое лучшее, что у меня было, – сказала я. – Ты и Нелли.
– Ты тоже моя самая лучшая мама, – ответил Юлиус.
Мне хотелось броситься в листву и заплакать… – Только дождь помянет нас да поплачет над могилой… – это было точно из Ленау, у него такие меланхоличные стихи.
Мобильник в моём кармане зазвонил. То есть он не то чтобы звонил, он противно кашлял, как старичок с бронхитом.
– Ты была у врача? – спросил Антон.
Разумеется, я была у врача. Когда выяснилось, что там опять занято, я поехала прямо в праксис и прождала там полдня. Кроме меня, там ожидали приёма только беременные женщины, и никто из них не хотел читать брошюру про рак груди.
– Да. Всё в порядке, – сказала я, смаргивая слёзы. – Вероятно, безобидная вещь.
– Киста?
– Нет, скорее… это… ниппель.
– Ниппель? Констанца, что конкретно сказал врач?
– Он сделал УЗИ и сказал, что, по его мнению, это безобидный узелок. И ещё что-то о структуре клеток. В любом случае предположительно ничего страшного.
– Но уверен он не был?
– В принципе был. Но тем не менее он послал меня на маммографию.
– Ага. И когда?
– Пятнадцатого января.
– Что? Это же ещё месяцы ждать! А раньше ничего не было?
– Нет, – ответила я. По правде говоря, я этого точно не знала. По телефону спросили, срочно ли мне, и я ответила: «Нет, я просто так». К сожалению, оператор не поняла моей иронии, и поэтому у меня сейчас было назначение на пятнадцатое января.
– Ничего, всё равно она безобидная, – сказала я.
– Будем надеяться, – ответил Антон.
– А здесь ещё миллион! – крикнул Юлиус. – Если мы их все продадим, мы разбогатеем!
– Я не успокоюсь, пока не буду знать, что она действительно безобидная, – сказал Антон.
– Ах, – ответила я. – Я попробую перезаписаться.
Я уже пыталась. Когда мы снова оказались дома, я ещё раз позвонила в радиологию, чтобы записаться пораньше.
Было занято.
*
Юлиус со своим другом Яспером установили лоток с каштанами на дорожке к нашему дому, а Нелли в это время сидела за кухонным столом в дурном расположении духа и делала домашние задания.