Маникюр для покойника
Шрифт:
– Ну, Лампадель, – бормотал Сережка, – ну, угодила! Плакать хочется, как вкусно.
Я оставила их подъедать последние крошки и пошла к телефону. Фирсов Петр Мокеевич оказался дома и категорично велел:
– Если хотите вернуть часики, приезжайте прямо сейчас, утром, около семи, улетаю.
– Но уже поздно, раньше девяти я не доберусь…
– Тогда придется потерпеть до возвращения, два месяца.
Стеречь шестьдесят дней антикварный брегет, крышку которого украшают крупные, страшно похожие на настоящие, камни? Ну уж нет!
– Диктуйте адрес.
– Новопеределкино, – донеслось в ответ.
Я так и села! Ничего себе, да
– Ох и не фига себе! – внезапно завопил Сережка. – Откуда в коробочке столько денег?
– Это на хозяйство! – крикнула я, влезая в сапоги.
Честно говоря, черная замша выглядела не лучшим образом. Тонкую ткань покрывали белесые пятна. Да уж, подобная обувь просто не приспособлена для долгих походов по слякотным московским улицам, но других сапог у меня нет. Может, взять денег и купить новые? Хотя и эти еще пока поносить можно, вполне целые, только с виду страшные, лучше, наверное, приобрести Кирюшке качественные джинсы, старые уже совсем обтрепанные…
Сережка молча смотрел на мои мучения с «молнией», потом спросил строго:
– Лампа, где взяла баксы?
– Заработала.
– Где?
Я со стоном выпрямилась и поинтересовалась:
– Какая разница?
– Большая.
– Мне вернули долг.
– А куда сейчас собираешься?
– По делам, – уклончиво сообщила я, застегивая пальто.
– Надо же, – хмыкнула пришедшая Юля, – получили вторую маменьку, тоже хитрит и что-то скрывает! Надеюсь, Лампа не вляпается в неприятности, как Катя.
– Когда вернешься? – не успокаивался парень.
Я прикинула в уме путь туда-назад и ответила:
– Наверное, около полуночи, но не волнуйтесь, если позже.
– Ладно, – пробормотал Сережка и потянулся за курткой.
– А ты куда? – насторожилась я.
– Знаешь, Лампадель, не могу же я дать погибнуть человеку, столь изумительно готовящему свинину. Так и быть, поработаю у тебя шофером.
– Не надо, – испугалась я, – иду на свидание с мужчиной!
– Хоть с китайским императором, – хмыкнул Сережка, застегивая куртку, – не боись, свечку держать не стану, внизу посижу, в «Форде», милуйся со своим мужиком сколько душе угодно.
– Это деловая встреча…
– Лампадель, ты катастрофически нелогична, – бубнил Сережка. – Сначала уверяешь, будто свиданка, потом, что дела… От такого несоответствия в моей голове роятся гадкие подозрения, а желание не отпускать тебя далеко без поводка только крепнет.
Он вытолкнул меня за дверь. Во дворе «шофер» принялся обхлопывать карманы, потом горестно вздохнул и заорал:
– Юлька, сбрось ключики!
Из форточки вылетела связка и брякнулась около капота.
– А что, Катя часто попадает в неприятности? – спросила я, когда Сережка, притормозив у светофора, принялся раскуривать сигарету.
– Ага, – ответил любящий сын, – прямо из дома выпустить нельзя. Просто чучело, а не мать. У других, поглядишь, родительницы как люди – сто кило весом, сидят дома, щи варят. А наша, – он махнул рукой, – мрак.
– Она ведь хирургом работает? Аппендицит, грыжа, да?
– Нет, щитовидную железу оперирует, ювелирная работа, не всякий мужчина такую выполнит, между прочим, имеет высшую категорию, к ней больные в очередь толпятся, только… – И он захохотал, выпуская клубы.
Я вдохнула густой дым и отчего-то не закашлялась, как всегда. Наоборот, запах табака напомнил о папе, сидящем в кресле с толстой книжкой. Вот он откладывает большой том
Отогнав непрошеные воспоминания, я поинтересовалась:
– Только что?
– Прихожу как-то к ней в отделение, она заведующая, да неудачно, как раз время обхода. Все несутся по коридору, а мать впереди в голубой пижамке, маленькая, с виду ей тридцати не дашь. Ну, влетает эскадрон с шашками наголо в палату, а там новый больной, только поступил и с ведущим хирургом еще незнаком… Свита докладывает: мол, Иванов Иван Иванович, готовим к операции, анализы, УЗИ…
Мамулек головой кивает и уже мысленно скальпель точит… Вдруг больной начинает возмущаться. Мол, что за дела, ложился к светиле, кандидату медицинских наук Романовой, а вы меня какой-то девчонке под нож суете… Да ей сколько лет? Да она институт закончила? Врачи пересмеиваются, сестры глазки потупили, а Семен Петрович, другой хирург, важный такой, толстый, в очках, просто картинный профессор, вальяжно сообщает:
«А это, батенька, и есть Романова!»
За сим следует немая сцена. И главное, что подобная ситуация повторялась не раз. Ее кое-кто из больных за «судном» посылал. И ничего, сбегает, принесет, а когда шоколадку протягивают, возьмет и мило так прочирикает: «Спасибо». Никакой солидности, все бегом, вприпрыжку, а уж в быту…
– Она плохо готовит?
– Не знаю, – ухмыльнулся Сережка, – ее никогда нет.
– Целыми днями на работе?
– Говорю же, ненормальная, – хмыкнул парень, – ей всех жаль. Сколько она народу домой тащит! То старуху родственники забирать не хотят – пожалуйста, у нас живет, то бомжиху приволокла, та в подъезде спала, то родственнички наедут. Это сейчас ноябрь, холодно, вот все по своим городам и сидят, а лишь весной запахнет, великое переселение народов начинается: бабушки, тетушки, дядюшки, племяннички и племянницы, седьмая вода на киселе… Четыре раза замуж выходила и ухитрилась ни с кем не поругаться. Наши папеньки с их новыми женами, их детки – дорогие гости… Знаешь, откуда у нас столько животных?
– Откуда?
– Вторая жена третьего мужа маменьки держит собачий питомник, на продажу мопсов выращивает. Мулю и Аду выбраковали как некондиционный товар, на таком деньги не сделаешь. У первой прикус не удался, у второй задница не так подвешена. Словом, их хотели усыпить. А тут маменька в гостях случилась, да еще с Кирюхой. Вот и забрали, месяц выкармливали. Кошки – с помойки!
– И белый Клаус! – ахнула я. – Роскошный перс!
– Это он сейчас роскошный, – хихикнул Сережка, – после пяти курсов витаминов и усиленного питания. А когда его Юлька в мусорном бачке нашла, больше на облезлую мышь походил. Семирамида вообще, думали, подохнет. Прикинь, она картофельную кожуру жрала! Зато сейчас морду от говядины воротит, подавай телятинку!
– А Рейчел?
Сергей приумолк и принялся с преувеличенным вниманием вглядываться в даль.
– Стаффордшириха как у вас оказалась?
– Сосед у нас из третьей квартиры, – неохотно забормотал парень, – женился, а Рейчел как раз полгода исполнилось. Ну его молодая жена и давай скандалы закатывать: щенок писается, убирать надо, кормить, гулять. Словом, или я, или собака! Иду вечером, а Рыжуха около подъезда сидит и воет. Холод, она, бедняга, околела. Я решил, что потерялась, привел ее к ним домой, а там эта баба с порога заявляет: «Мы собаку выгнали, нечего назад тащить!» Пришлось к себе забирать.