Манул
Шрифт:
– Голову! Хватай голову и выколи ей глаза!
– заорал, что есть мочи Женс, бросившись за улепетывающим телом.
– Ну, ну, - хмыкнула голова, встретившись взглядом с Юрием.
– Попробуй что ли? Авось, проканает!
С этими словами голова отскочила прочь. Пастух, переборов отвращение и ужас ринулся следом. На этот раз он не подведет Женса!
Тем временем ловкое тело, забежав в чей-то сарай, вооружилось косой, встретив охотника в боевой стойке. Женс выругался тихо, встав в проеме. Тело поиграло рукоятью, а затем провело рукой по режущей части, словно бы убеждаясь, что оно достаточно острое. Коса оказалась наточена на совесть. С порезанных пальцев
– Вот как… Необычно, но ты и вправду не простая шавка, - прошептал охотник, перекладывая клеймор в левую руку. Правой оно потянулся к воротнику, доставая бутылек с иррииловой слезой, шепча: - Однако же солнце еще не село, а значит, власть Чернобога в этом мире еще не наступила. Прощай!
Охотник вздохнул сокрушенно, разбив бутылек, орошая водой клинок. Клеймор задрожал, впитывая влагу, слабым светом озарились его грани, напитываясь силой. В тот же миг Женс атаковал. Тело уклонилось, поднырнув под лезвие, попытавшись бежать ко входу. Охотник подставил подножку, тело споткнулось, но устояло, одновременно с тем, блокируя очередной удар охотника косой.
Где-то рядом раздался ехидный смех нежити, и в сарай вкатилась та самая голова, за которой тщетно пытался угнаться пастух. Стоило только голове появиться как тело, выронив косу, кинулось вперед, подхватив руками отрубленное.
– Вы проиграли, - торжественно заключила нежить, наконец, оказавшись на законном месте. Порез на шее начал мгновенно заживать, оживший мужичок для порядка повертел головой, хрустя восстановленными позвонками.
– Прости… - прошептал Юрий, прислонившись к косяку и пытаясь отдышаться. Женс смерил напарника разочарованным взглядом. Не в силах вынести его пастух потупил взор.
– Это ничего не меняет, нежить, - фыркнул Женс, обходя по дуге мужика.
– Нет у тебя силы днем, признай.
– Днем - нет, но вот ночью… Не по зубам тебе, человечишка, тягаться со мной… А ночь-то уже наступила! Или не заметили, пока пытались догнать меня?
Женс ахнул, Юрий замер, недоуменно оглянувшись. Сарая не было и впомине. По голой земле стелился багровый туман, освещаемый кровавой луной. И такой яркой, близкой была эта жутка луна! В ее свете изменился и сам мужичок. Куда только подевалась его нескладная фигура! Перед спутниками во всей своей красе стоял молодой поджарый мужчина, теребя в руках порванную на куски человеческую кожу. Презрительно поджав губы, он откинул свою дневную личину прочь, показательно потянувшись и зевнув, обнажив внушительного вида клыки.
– Уф, и как вы в этом только ходите?
– пробормотал он.
– Женс, что все это значит?
– прошептал Юрий, после перемещения оказавшийся подле охотника.
– Мы забрели в обитель Лича… - подобно приговору прозвучал ровный голос Женса.
– Мои худшие ожидания все же подтвердились.
Юрий побелел, выронив из рук ставший в разы бесполезным стилет. От ужаса у него задрожали колени, волосы стали дыбом, и даже вдохнуть вдруг стало тяжело.
Ходило у них в Солнечном множество баек про Лича - левую руку самого Чернобога, повелителя смерти, управляющего всеми мертвыми легионами Бездны. Не ведающий боли и страха, несокрушимый в своей дерзости, Лич посмел вызвать на бой самого Белобога. Победить у него не вышло. Разгневанный его дерзостью Белобог оживил мертвое сердце Лича, подарив бессмертному смерть.
– Что такое, боишься, человечишка?
– Лич в мгновение ока оказался подле Юрия, пытливо заглянув в глаза. Пастух отшатнулся, наткнувшись спиной на грудь Женса. Охотник устоял, даже не дрогнув. Лич же, склонившись,
– И этим ты собирался угрожать мне?
– он насмешливо приподнял брови, дозволяя сломанным осколкам упасть в траву.
– Что ж, наивным - наивная смерть.
Туман захрапел согласно, задвигались тени, приобретая очертания упырей. Безмолвные, истлевшие, поднимались скелеты, блестя алыми зарницами. Просвечивала в свете луны их тонкая, иссохшая кожа и такими хрупкими выглядели желтые остовы костей кое-где вовсе изломанные, покореженные. Однако же шли упыри, шли стройными рядами, прихрамывая, а то и вовсе ползая по земле, скаля черные остатки зубов.
И от вида этой жуткой картины захотелось Юрию бежать. Спасаться бегством наплевав на все принципы. Однако же позора избежать удалось: мертвяки наступали отовсюду, не давая возможности скрыться.
– Отойди, - попросил тихо Женс. Бледный, и весь как-то осунувшийся он покрепче перехватил рукоять клеймора, выпрямившись. Гордо шагнув вперед, он заслонил собой Юрия, принимая смерть как данность. И от этой самоотверженности сделалось Юрию худо. Не понимал он, что же движет его знакомым, не мог поверить, что ради веры способен человек преодолеть себя. А потому отошел пастух, не смея даже смотреть на этого человека. Стали теперь ясны ему слова, сказанные Женсом во время их первой встречи: не ведает охотник страха, и жизнь его принадлежит только Ирриилу. В этом и находится для охотника истинное счастье.
Юрий и сам не понял, когда вслед за первой одинокой слезинкой скатившейся по его щеке, потекла вторая, а за ней и третья. Зато он отлично слышал и видел отчаянный героизм Женса - его холодность, расчетливость и силу. Видел, как равнодушно тот кромсает врага за врагом, истекая кровью от нанесенных ран. Видел бледное его лицо, с проступившими на висках нитями вен, и отсутствующий взгляд человека решившего дорого продать свою жизнь. Душой Женс уже был у Ирриила, стараясь за чертой преподнести своему богу свою лучшую жатву.
«Не чувствуешь ли ты себя бесполезным?»
– Чувствую.
Юрий и сам не понял, откуда раздался этот голос в его голове. Однако же удивляться у него уже не было сил. Он признавал свое поражение, и ему нечего было отрицать. Он - бесполезен. Он не смог добиться признания Солохи, не смог найти ее, его чуть не убила гулиха, всю дорогу до столицы он только и делал, что таскался хвостом за Женсом. Пытаясь доказать свою полезность он даже взял в руки стилет, окропленной иррииловой слезой. Ну, и кого он этим стилетом убивал? Низших духов, зачастую неспособных дать отпор… И кто он после этого?
«И тебя это устраивает?»
– Конечно же, нет!
– рявкнул зло Юрий, с болью наблюдая за очередной схваткой. Пара упырей уже налетели со спины на Женса, раздирая доспех.
« Хочешь ли ты помочь своему другу?»
– Хочу!
«Тогда не медли, бери свой стилет, и иди в бой! Верь в свои силы и в свое желание победить, а уж с силой я тебе подсоблю»
И Юрий пошел. Не глядя под ноги, ринулся в самую гущу тварей. Он видел, куда упали осколки стилета, и шел уверенно. Кто-то прокусил ему ногу, а одна тварь впилась в руку, но парубок продолжал идти. Боль затуманивала разум, но Юрий терпел. Оттолкнув очередную тварь он склонился, подобрав осколок рукоятки. Сжал ее уверенно, и атаковал. Завыли, отшатываясь прочь упыри, рассеялся туман и даже луна побледнела, в ярко-голубом, холодном свете, вырвавшемся из руки Юрия. Пастух и сам чуть не ослеп, сжимая в руках сотканный из света меч.